Обсуждают в коллекции

Фильм «Фонтан» 81


Тёрка в тагах


Друзья

Её(5) Общие(0) Хотят дружить(7)


  • AE

  • GOOGLE

  • kiseacool

  • leksus

  • lordglyk

  • metkere

Ещё →

Враги

Её(0) Общие(0) Обиженные(5)


  • GreenStyle

  • Shiftj7

  • Starter

  • teylon

  • tupaque

  • login

На странице: 24 48 96

Большая Тёрка / Мысли /

Личная лента

фото

de3auka

Портрет жителя

Полгода с маздой

Если кто-то еще не знает, 28 января этого года я приобрела самый настоящий автомобиль. Свой собственный. Mazda Demio I 2000 года. За баснословные деньги - 160 тысяч рублей.
В общем-то, я с выбором поторопилась. Но почему-то в момент просмотра этой мазды я решила, что она моя, что большего счастья я никогда не почувствую, если немедленно эту мазду не приобрету. Приобрела.
Примерно через две...
Читать далее
... недели машина заявила мне, что для нормальной езды ей нужно по литру масла на каждую тысячу километров. Я вздохнула, посмотрела цены на двигатели и пошла за маслом.
Так и хожу я за маслом, параллельно устраняя другие дефекты, доставшиеся мне от предыдущей хозяйки. Я вообще предположить не могу, что она с этой маздой делала, чтобы вот так ее всю угробить. Зато могу предположить, скольких трудов перекупу стоило все эти дефекты прикрыть и заставить меня поверить в то, что вот она, моя единственная и неповторимая.
Вы знаете, он был прав. Единственная. И неповторимая. С этой машиной я уже тяну на начинающего автомеханика, который вполне может если не починить все, что угодно, то уж точно поставить достаточно точный диагноз - за то время, что этот автомобиль находится в моем владении я успела самостоятельно почистить бензонасос, поменять его мотор, свечи, кучу предохранителей, пару колес, около 25 раз долить масла в двигатель, пару раз починить фары, разобрать и собрать часть топливной системы. Не сгонять ее для этого в сервис, нет. Сделать своими руками при помощи логики, форумов и телефонных совещаний со своими механиком и электриком.
Особенный шарм в мои отношения с автомобилем вносят такие вещи как "маятниковые поломки". То есть вроде как в основное время машина едет нормально, но периодически происходит какая-то херня, которая не очень понятна и в поле моей компетенции пока не попадает, но пока я довезу эту кокетку до мастера - поломка перестает проявлять себя. Пару дней/недель/месяцев машина ведет себя прекрасно, а потом опять. И все, что мне остается - перебирать варианты, гадать и испытывать неприятное жжение там внизу, когда вопрос "доедет ли она до места стоянки?" встает ребром.
Иногда маятниковые неисправности становятся перекрестными и здесь начинается самое интересное - вопросы о причине неисправности и вероятности успешного завершения поездки отходит на второй план. Главным становится вопрос "какая поломка приоритетнее".
Вот буквально позавчера у меня был увлекательнейший случай. Дело в том, что (предположительно) щетки стартера у меня отходят на тот свет, поэтому машина в восьми из десяти случаев отказывается заводиться как все нормальные особи ее вида - просто от поворота ключа. Ей, как и многим российским телевизорам ее лет (пятнадцатый пошел) требуется удар по причинному месту. То есть процесс "заведи Скотину" выглядит так - кто-то крутит ключ в замке зажигания, а я, вооружившись железной хуерагой, стучу по стартеру, заставляя щетки работать. Когда рядом нет вообще никого (моя коммуникативность уже вышла на тот уровень, когда я могу попросить покрутить ключ вообще кого угодно), я стою и смотрю на нее, как удав на кролика. От этого она, как правило, сама не заводится.
Так вот. Машину я завела. Мне нужно заехать к родителям, чтобы покормить их живность и приобрести по дороге еды. Решено машину не глушить вообще, благо, достать из замка заведенной машины ключ и закрыть ее труда не представляет. Трип успешно выполнен и я с пакетиком продуктов отправляюсь в сторону дома. И тут машина начинает хуёвничать. При нажатии на газ, вместо того, чтобы разгоняться, она замедляется, как будто кто-то тянет ее за хвост. Набрать приличную скорость можно только слегка и отрывисто нажимая на акселлератор. Это как раз та самая маятниковая неисправность, которая говорит мне либо о неисправности топливной системы, либо о том, что АКПП прощается со мной. Самое противное в этом всем то, что в этой ситуации выхода ровно два - либо заглушить машину и завести заново (IT Crowd), либо она, скорее всего, заглохнет сама. Как мы помним, завести мою машину можно, но для этого нужны два человека, из которых есть только я. Ехать так тоже практически невозможно - это бесит меня и около 80% соседних машин, 50% которых не откажут себе в удовольствии мне об этом сообщить и посоветовать, куда мне идти.
В общем, до дома оставалось совсем недалеко и я доехала на аварийке, дергая всей машиной на 20 км/ч.
Что со всем этим делать - ума не приложу. Да и надо ли.
Пошло все в задницу, сил нет уже, на работу хожу пешком.
Денег нет, вызывайте милицию поэтому объедаю кота. Вчера сделала себе ужин, сделав котлетку из его куриного фарша, сегодня сделала себе завтрак из его овсянки. Кот смотрел с жалостью и пониманием.
Завтра аванс.

Полгода с маздой

Если кто-то еще не знает, 28 января этого года я приобрела самый настоящий автомобиль. Свой собственный. Mazda Demio I 2000 года. За баснословные деньги - 160 тысяч рублей.
В общем-то, я с выбором поторопилась. Но почему-то в момент просмотра этой мазды я решила, что она моя, что большего счастья я никогда не почувствую, если немедленно эту мазду не приобрету. Приобрела.
Примерно через две недели машина заявила мне, что для нормальной езды ей нужно по литру масла на каждую тысячу километров. Я вздохнула, посмотрела цены на двигатели и пошла за маслом.
Так и хожу я за маслом, параллельно устраняя другие дефекты, доставшиеся мне от предыдущей хозяйки. Я вообще предположить не могу, что она с этой маздой делала, чтобы вот так ее всю угробить. Зато могу предположить, скольких трудов перекупу стоило все эти дефекты прикрыть и заставить меня поверить в то, что вот она, моя единственная и неповторимая.
Вы знаете, он был прав. Единственная. И неповторимая. С этой машиной я уже тяну на начинающего автомеханика, который вполне может если не починить все, что угодно, то уж точно поставить достаточно точный диагноз - за то время, что этот автомобиль находится в моем владении я успела самостоятельно почистить бензонасос, поменять его мотор, свечи, кучу предохранителей, пару колес, около 25 раз долить масла в двигатель, пару раз починить фары, разобрать и собрать часть топливной системы. Не сгонять ее для этого в сервис, нет. Сделать своими руками при помощи логики, форумов и телефонных совещаний со своими механиком и электриком.
Особенный шарм в мои отношения с автомобилем вносят такие вещи как "маятниковые поломки". То есть вроде как в основное время машина едет нормально, но периодически происходит какая-то херня, которая не очень понятна и в поле моей компетенции пока не попадает, но пока я довезу эту кокетку до мастера - поломка перестает проявлять себя. Пару дней/недель/месяцев машина ведет себя прекрасно, а потом опять. И все, что мне остается - перебирать варианты, гадать и испытывать неприятное жжение там внизу, когда вопрос "доедет ли она до места стоянки?" встает ребром.
Иногда маятниковые неисправности становятся перекрестными и здесь начинается самое интересное - вопросы о причине неисправности и вероятности успешного завершения поездки отходит на второй план. Главным становится вопрос "какая поломка приоритетнее".
Вот буквально позавчера у меня был увлекательнейший случай. Дело в том, что (предположительно) щетки стартера у меня отходят на тот свет, поэтому машина в восьми из десяти случаев отказывается заводиться как все нормальные особи ее вида - просто от поворота ключа. Ей, как и многим российским телевизорам ее лет (пятнадцатый пошел) требуется удар по причинному месту. То есть процесс "заведи Скотину" выглядит так - кто-то крутит ключ в замке зажигания, а я, вооружившись железной хуерагой, стучу по стартеру, заставляя щетки работать. Когда рядом нет вообще никого (моя коммуникативность уже вышла на тот уровень, когда я могу попросить покрутить ключ вообще кого угодно), я стою и смотрю на нее, как удав на кролика. От этого она, как правило, сама не заводится.
Так вот. Машину я завела. Мне нужно заехать к родителям, чтобы покормить их живность и приобрести по дороге еды. Решено машину не глушить вообще, благо, достать из замка заведенной машины ключ и закрыть ее труда не представляет. Трип успешно выполнен и я с пакетиком продуктов отправляюсь в сторону дома. И тут машина начинает хуёвничать. При нажатии на газ, вместо того, чтобы разгоняться, она замедляется, как будто кто-то тянет ее за хвост. Набрать приличную скорость можно только слегка и отрывисто нажимая на акселлератор. Это как раз та самая маятниковая неисправность, которая говорит мне либо о неисправности топливной системы, либо о том, что АКПП прощается со мной. Самое противное в этом всем то, что в этой ситуации выхода ровно два - либо заглушить машину и завести заново (IT Crowd), либо она, скорее всего, заглохнет сама. Как мы помним, завести мою машину можно, но для этого нужны два человека, из которых есть только я. Ехать так тоже практически невозможно - это бесит меня и около 80% соседних машин, 50% которых не откажут себе в удовольствии мне об этом сообщить и посоветовать, куда мне идти.
В общем, до дома оставалось совсем недалеко и я доехала на аварийке, дергая всей машиной на 20 км/ч.
Что со всем этим делать - ума не приложу. Да и надо ли.
Пошло все в задницу, сил нет уже, на работу хожу пешком.
Денег нет, вызывайте милицию поэтому объедаю кота. Вчера сделала себе ужин, сделав котлетку из его куриного фарша, сегодня сделала себе завтрак из его овсянки. Кот смотрел с жалостью и пониманием.
Завтра аванс.

Стало хорошим тоном снова писать в ЖЖ

Я не знаю, что делать.
Я физически ощущаю, как вся эта истерика государственного масштаба давит на меня, лишает возможности дышать, обзывает меня предателем, пятой колонной и грозится посадить меня на пять лет, если я открою свой поганый рот и скажу, что я против присоединения «новых территорий» и преумножентя «величия» страны. Хорошо еще, что говорить «Олимпиада нам не всралась» можно. За первые полгода страна дважды выпустила в воздух такое количество денег, что на мою будущую пенсию мне придется зарабатывать заново — ту пришлось отправить новым соотечественникам. Еще часть зарплаты мне настоятельно предлагали отправить, но вот херушки.
Теперь у нас есть два года, чтобы либо приспособиться к закону об очередной защите наших персональных данных, либо съебать уже наконец, сжигая паспорт. Я свои данные с большей охотой доверю кому угодно, чем родной стране.
На прошлом месте работы мне рассказывали, что если я работаю в государственной структуре, то я должна поддерживать государственную политику. И что я знала, куда шла. «Даже если государство ебет меня в жопу?», — спросила я. «Посещение митинга обязательно», — ответили мне. Я все равно не пошла, я Крым ни разу не видела, я не поняла, чему все так радовались.
То есть как бы если я знаю, что где‑то кто‑то совсем чувство реальности потерял и творит все, что ему вздумается, нарушая УК — я не должна туда идти. Как бы проходи мимо, не лезь со своими дурацкими законами, мы сами закон.
Выдавать полное беззаконие и безумие за норму — такова государственная политика в большинстве случаев. Мне она не близка. Уволилась я с прошлого места работы, потому что разгадка одна. Не нравится — уходи. И я ушла.
Не нравится — уходи. Потому что рано или поздно тебя отпиздят на улице и скажут, что ты знал, куда шел.

На фото начальник управления молодежной политики НСО Андрей Безгеймер любит своих сотрудников. Когда они ходят на митинги по морозу и не задают лишних вопросов.

Докурилась до чревовещания

Сегодня в четыре утра достучалась до киоска возле дома, чтобы купить сигарет, сунула сотню в товарораздаточное окно, сонная продавщица вялыми движениями придвинула ко мне пачку и я увидела, что вместо "ОПАСНОСТЬ" и "ИМПОТЕНЦИЯ" на ней написано "ЧРЕВОВЕЩАНИЕ".
Радостно выхватила пачку, начала приплясывать на месте от такой необыкновенной перспективы (вот для чего я курю все эти восемь лет!), а там очередное "САМОУНИЧТОЖЕНИЕ".
Ну, знаете, тут я и без сигарет прекрасно справляюсь, один только кабак "Буфет №1" делает неоценимый вклад в развитие этого перспективного направления. Бывает, зайду туда и оставлю там ум, честь и совесть. А еще, бывает, уговорю какого-нибудь наивного добряка засунуть в музыкальный автомат 20 рублей мне на песню Розы Рымбаевой "Озарение" и исполняю ее чуть ли не с табуретки. Мне уже кажется, что персонал сего богоспасаемого заведения меня так и называет, а то и Рымбаевой считает, потому что за время эксплуатации мужской доброты я научилась прекрасно петь эту композицию.
Правда, пиво там разбавляют нещадно, а наливка отдает порошком "Зуко" (где-то же они его берут?), но, кажется, это только укрепляет концепцию сего заведения.
Еще вот бывало - проведу целый день за рулем, наезжу несколько сотен километров, продираясь через снега Кудряшей и затулинских дворов, вспотею десять раз, а потом как поднимусь к друзьям своим Логиновым, дай Б-г им здоровья крепкого, и мы нарежемся так, что даже Веничка Ерофеев позавидует увлекательности моего путешествия домой.
Приеду к родителям - мама потешается надо мной, ибо, вопреки распространенному мнению, не часто я так козырно наедаюсь, отправяет меня спать на мой матрас дорогой, скажет мне:
- Все, поворачивайся на бок и засыпай!
- Это чтобы если я блевать начну, не захлебнуться?
- Ишь! А ты откуда знаешь?
- А знаешь, мамочка, даже в состоянии полураспада основы медицинских знаний не уходят из моей головы.

Утром мама снова потешается, а я вздыхаю глубоко, принимаю внутрь и наружно водички из-под крана, сажусь за руль и снова езжу по делам, втайне мечтая о настоящей, правильной лазанье. В итоге я ее получаю, конечно же.

Наверное, через пару лет завяжу с этим всем, рожу пятерых детей сразу и забуду, как белый свет выглядит. Некоторые от меня именно этого и ждут, а я пока что от себя жду активных действий, поворотов руля и увлекательных приключений.

Хотела показать вам Розу Рымбаеву, но поняла, что имеющиеся на Ютубе записи с ее концертов настолько убоги, что уж лучше эта 14-летняя девочка споет вам песню об ожидании любви. Ей это, как ни странно, удалось куда лучше Розы.

[видео]

В качестве доказательства самой себе того, что я еще жива.

Как и положено последнему человеку на Земле буду обращаться к самой себе, все равно тут больше никого нет.
Маша, ты за этот год получила права, отделила зёрна от плевел, немного переехала, наступила на горло себе и даже своей песне во благо последующих своих более лучших песен.
Ты молодец, Маша.

Купи машину, смени работу, стань лучше и победи себя сама уже наконец, а то заебала ведь, хватит.

Мы тут повадились кататься ночами в Колывань. И недалеко, и почти заграница. Колывань нас принимает и даже начала узнавать.

Почти шесть утра, а я сижу в бывшем своем доме, совершив путь из тайны, концерта группы «Проверено», поездки на Затулинку, спизженой таблички про дизельное топливо на заправки, расстройства из‑за того, что я воровка, гипотетическая лесбиянка, политическая проститутка и, судя по всему, шлюха, очередного путешествия в Колыванские дали, пачки сигарет в киоске (в котором меня, конечно же, обсчитали) в песни Фалетенка и сожаления о том, что на моих глазах умирали и будут умирать великие люди, а заменить их решительно некем.

Новый год мы встретили отлично. Я люблю этих людей (и не только их) и желаю как минимум каждые выходные надевать костюм пингвина, брать шампанское и кататься с ними в лифте, штоп они были здоровы.

alt

Давненько я ничего не ага.

снимай трусы, lyt , me 

[видео]
В этом году никакого мне Тель‑Авива, Хайвы и Ерушалаима.
Не могу сказать, что я не расстроена.
Однако тот факт, что я тягомот и перестраховщик впервые сработал на меня.
Если все пойдет по плану — Тель‑Авивы, Петербурги и Тойоты Карины найдут дорогу в мою жизнь.

Не без помощи одного технического специалиста пересела на качественно новую музыку и не без помощи себя продвинулась в изучении иврита и вот этого всего.
Стала меньше читать и писать, и, как следствие, стала более хуево формулировать свои мысли. Аж зависть иногда берет, как ловко кто‑то в 140 символов вкладывает ВСЁ, если честно, поэтому читаю столь много, сколь могу себе позволить.
Судя по тому, какие штуки я проворачиваю в последний месяц — я скорее умна, нежели глупа. Но тренировки для ума и тела никто не отменял, поэтому с сентября я планирую по‑новому взглянуть на свое здоровье. Летом я подумываю себя как следует починить у докторов, потому что больше года забивала на все крики организма о помощи.

Щас еще при помощи лучшей в мире автоинструкторши научусь лихо рулить и вообще попрет житуха.

Еще в моем сердце запоздало поселилась ненависть, которая, как ни странно, не только не жрет меня изнутри, но и дает сил что‑то делать и как‑то побеждать. Очень хорошая и правильная ненависть.

Продолжаю становиться алкоголиком.
А что еще делать, когда трезвым то, что происходит вокруг воспринимать решительно невозможно?
alt

Статья про перебежчиков из КНДР

Оригинал взят у kunstkamera в Статья про перебежчиков
Вышла моя статья про измену родины, плод бессонных ночей и долгих перелетов.



В самый разгар последнего обострения обстановки вокруг КНДР, когда звучали даже угрозы ядерной атаки, я говорила в Сеуле с беженцами с Севера, которым в разное время с трудом удалось добраться до Южной Кореи. И это, конечно, было круто. Сначала выяснилось, что в КНДР уже давно не социализм. Потом — что со времен Великого переселения народов люди почти не изменились к лучшему. И наконец — что между Южной и Северной Кореей гораздо больше и гораздо меньше общего, чем можно себе представить издалека.



—У меня все было хорошо. Я дослужился до подполковника, работал в отделении по борьбе с коррупцией — хлебная должность. Но однажды моего дядю расстреляли, его детей отправили в лагерь, родителей выгнали из хорошей квартиры, и я понял, что делать мне тут больше нечего. Я купил лодку за 200 долларов, взял с собой 17-летнего племянника, и мы, ориентируясь по звездам, поплыли на юг. Береговой охране сказали, что идем на рыбалку: людям в военной форме это можно. Мы три дня плыли по Японскому морю, не ели, не спали, приплыли в Южную Корею и сдались властям. Я сам не понимаю, как мы это сделали. (Ким Ёнчхоль, 40 лет.)



— У меня все было хорошо. Мы с мужем торговали антиквариатом — продавали в Китай традиционную корейскую керамику — и жили лучше, чем все соседи. Но однажды на обратном пути в Корею моего мужа арестовали, и я даже толком не знаю, что с ним б­ыло дальше. Пыталась узнать в суде, но мне ответили: «Поищи себе лучше другого мужа». Это был намек, что он умер. Зимой 2012 года я связалась с группой людей, которые планировали общий побег. Сначала я не хотела брать с собой дочь, ей тогда было пятнадцать. Но она услышала, о чем я говорю по телефону, и сказала, что никуда я без нее не поеду. Пришлось взять и ее. (Мён Ёнхи, 52 года.)



— У меня все было хорошо, но однажды мою мать посадили на два года за экономическое преступление. На самом деле хотели посадить за политическое — общалась с южанами в Китае, — но доказательств не было. В 2007 году она вышла и сказала: «Отправляйся-ка ты, дочка, на юг, здесь тебе ничего не светит». (Ким Хянсук, 23 года.)



— У меня все было хорошо. Я был начальником молодежной организации на продовольственном предприятии. Но однажды на меня настучали, что я якобы член подпольного антигосударственного движения. Это было в 1996 году, когда начались перебои с продовольствием и неудачная политика партии стала бросаться в глаза. Я говорил об этом с друзьями, в результате замели меня и еще одного человека как организатора. Нас поместили в центр предварительного заключения под городом Чхончжин. Что там было, даже вспоминать не хочу. Били меня каждый день, выгоняли на мороз в мокрой одежде. Но я ни в чем не признался, и меня отпустили. А через два месяца в этом же центре от пыток умер друг, с которым нас вместе арестовали, — из него так и не удалось сделать лидера контрреволюционной организации, поэтому крайним опять оказался я. Однажды ночью из политической полиции за мной пришли второй раз. Но тут уж я набил морду двум офицерам, и мы с женой побежали в сторону границы — от нашего города это недалеко. Перебежали по льду реки Туманган и оказались в Китае. (Ли Ёнсу, 41 год.)



Чтобы понять, что означает фраза «У меня было все хорошо», нужно хотя бы в общих чертах представлять себе мир, из которого они бежали. «Все хорошо» — это прежде всего хороший сонбун.Если вам посчастливилось родиться в стране чучхе, то ваша жизнь с детства определяется специальным штампом в личном деле: «особый», «основной», «базовый», «колеблющийся» и «враждебный».
Читать далее

Это зависит от того, что делали ваши предки по мужской линии при японцах и в 1950-е годы. Если отец, дед или прадед воевали вместе с Ким Ир Сеном, вам повезло: в личном деле ставится штамп «особый», и у вас есть возможность жить в Пхеньяне, преподавать в университете и работать в политической полиции. Но если ваш прадедушка «враждебный» — например, был коллаборационистом и помогал японцам, — то вас даже в армию не возьмут.
Информация о том, что делал прадедушка, хранится в администрации по месту жительства, в отделениях п­олиции и общественных организациях. На самом деле эта система гораздо сложнее, внутри групп есть несколько подгрупп — в общем, кастовое общество. Чхульсин-сон­­бун передается по мужской линии и может измениться только в худшую сторону.

Сахве-сонбун — общественный, определяется профессией и членством в партии, женсовете, союзе крестьян. Есть еще отдельный штамп «удостоенный аудиенции»: если вы попали на фотографию с вождем, у вас большие перспективы. Иногда хороший сахве-сонбун может компенсировать плохой чхульсин-сонбун, но чаще бывает наоборот: человека с плохим происхождением не примут в профсоюз и не удостоят аудиенции.
Если вы не из «враждебных», то после школы или института до 30 лет будете служить в армии. Именно поэтому северокорейская армия по численности на пятом месте в мире: срок службы по призыву в ней составляет 5–10 лет. После армии вы будете обязаны устроиться на работу. Если вы мужчина и у вас хороший сонбун, она может быть связана с разными левыми доходами — в службе снабжения или в отделе по борьбе с коррупцией.
Если же вы «базовый» или «колеблющийся», то вам лучше поскорее жениться: женщины в Северной Корее не обязаны ходить на работу, а в 2002 году им разрешили торговать на рынках. Как рядовой рабочий какой-нибудь фабрики вы будете получать два доллара в месяц, а ваша жена будет выращивать кукурузу на продажу или торговать китайскими шмотками.

Кастовая система в последние годы вытесняется соображениями экономической целесообразности — голод конца 90-х несколько сгладил сословные различия. Обладатели хорошего сонбуна, верившие в социализм, честно умерли с голоду, а «враждебные» принялись выживать своими силами. Основой экономики стала полулегальная предпринимательская ­деятельность.

А в целом в современной Северной Корее установился режим, который российский исследователь Федор Тертицкий назвал «смесью анархии с тоталитаризмом»: на официальном уровне чучхе — партийные собрания, с­ессии самокритики, а на неофициальном крутятся доллары и юани, идут переговоры по мобильникам через к­итайские сотовые сети, ведется внешняя и внутренняя частная торговля, основанная на взятках, связях и доступе к государственным ресурсам.
Все это, конечно, рискованная игра на грани: например, за поездки в Китай на заработки вас могут посадить, а могут и нет. Вы можете откупиться китайским DVD-плеером, а можете не откупиться и загреметь в лагерь.

И вот представьте себе, что все наконец как-то устроилось, — и тут случается катастрофа. Кого-то из родственников ссылают в лагерь, ваш друг стучит на вас в политическую полицию, жену ловят на границе с партией женьшеня. И вы понимаете, что не только вы, но и ваши дети и внуки навсегда испортили себе карму. И вы решаетесь бежать.

БЕЗ БИЛЕТА В ОДИН КОНЕЦ

«Бежать на юг» — это совсем не на юг. Через южнокорейскую границу сейчас реально может убежать только солдат, которого отправили ее охранять. Обычному человеку лезть туда даже в голову не придет. Бежать надо в Китай. Более того, многие из перебежчиков именно туда и хотят, а про возможность уехать в Южную Корею узнают позже.

С Китаем у северян есть связи, у многих там живут родственники, и государство давно закрывает глаза на то, что жители КНДР, особенно из приграничных районов, ездят к соседям на заработки. Кроме того, в Китае есть д­овольно большая этническая группа местных корейцев, граждан Китая, среди которых можно раствориться. Граница охраняется не слишком жестко — ее можно пересечь за взятку или, если хорошо знаешь местность, тайком перебравшись через реку. В Китае корейцы могут зависнуть на несколько месяцев, лет или даже на всю жизнь. В период голода там оставались сотни тысяч корейских нелегалов. По словам одного северянина, из тех, кто целенаправленно бежит в Южную Корею, до Сеула добирается только каждый пятый. Поэтому следующую главу в истории типичного перебежчика следует назвать «Жизнь в Китае».

— Мы с матерью добрались до какой-то маленькой фермы и спрятались в свинарнике. Там нас обнаружил хозяин, сказал, что сдаст нас властям: за поимку нелегального мигранта там полагалось вознаграждение в 5000 юаней. Мама стала его умолять дать мобильник — позвонить д­яде: он давно живет в Китае, у него там своя фабрика. А тот: «Отдай мне дочь и звони». Мы сделали вид, что с­огласны. Дядя, влиятельный человек, по телефону строго-настрого приказал ему нас не трогать. Потом приехал и выкупил нас за 5000 юаней. (Ли Нахён, 38 лет.)



— Жена бежала слишком медленно, нас поймали китайские пограничники и отправили обратно, — продолжает свой рассказ беженец, пославший в нокаут двух корейских кагэбэшников. — В Корее нас ждала машина с двумя полицейскими. Пришлось и им дать в морду, и мы снова по льду убежали в Китай, на этот раз удачно. Поселились у приятеля, он сделал нам фальшивые паспорта. У него есть дом недалеко от города Яньцзи — что-то вроде маленькой гостиницы. Там мы прожили два с половиной года — делали уборку, кормили собак, потихоньку учили к­итайский. Потом друзья позвали меня работать в южнокорейскую фирму в другом городе. У меня был опыт в китайско-корейской торговле, и я неплохо зарабатывал, притворяясь южанином. Но однажды на меня н­астучали.
В Китае все беженцы из Северной Кореи считаются н­елегальными трудовыми мигрантами, которых нужно депортировать на родину, где их с большой вероятностью посадят, хотя это бывает и не всегда. Северян, у которых нет возможности натурализоваться в Китае, нередко прибирает к рукам криминальный мир, женщины часто становятся проститутками.

— Наверное, вы знаете, что «политика одного ребенка» привела к тому, что в Китае огромный перевес мужского населения, — говорит американец Тим Питерс, баптист, который помогает беженцам. — Поэтому нищие северянки часто подвергаются сексуальной эксплуатации — в форме проституции или вынужденного сожительства. Нередко у корейских женщин и китайских мужчин рождаются дети. Но всегда есть опасность, что мать отправят обратно в Северную Корею.

— Дядя сказал, что не может нас вечно скрывать и содержать, и мне пришлось выйти замуж, — говорит женщина, которая пряталась в свинарнике. — Меня выдали за китайца, я прожила с ним три года, родила ребенка. Однажды мой сын сказал: «Мама, почему ты не говоришь по-китай­­с­­ки? Мне за тебя стыдно». Тогда я оставила его у бабушки и решила ехать в Южную Корею.

Тут уже начинается третий этап — «Бегство из Китая». Южнокорейское посольство в Пекине, не желая портить отношения с китайскими властями, не помогает почти никогда — разве что очень высокопоставленным перебежчикам, которые представляют интерес для государства. Поэтому надо бежать через третью страну: Монголию, Лаос или Вьетнам. Все это тоже режимы далеко не дружественные. Дружественный — Таиланд, но до н­его еще надо добраться. Вот, например, как бежал через Монголию тот супермен, который повырубал на своем пути всех полицейских. К моменту бегства из Китая у него уже была двухлетняя дочь.
— В 2002 году мы запаслись водой, продуктами и на перекладных доехали до монгольской границы, которая проходит по пустыне Гоби. Там нам пришлось преодолеть несколько рядов колючей проволоки. Где-то мы ее приподнимали, где-то пришлось копать землю. Двенадцать часов мы шли по пустыне в сторону железной дороги. Добрались до какой-то станции, там нас поймала монгольская полиция. «Ой, — говорим, — мы южнокорейские туристы, заблудились, помогите связаться с посольством». Они позвонили в посольство, тут уж мы рассказали все как есть, и нас забрали в Улан-Ба­­тор, а через две недели отправили в Сеул.

БРОКЕРЫ
А вот неудавшийся вьетнамский сценарий с участием брокера — посредника, который вывозит людей за деньги:
— Брокер привез нас в ресторан в Ханое и сказал, что его вьетнамский партнер подойдет через полчаса. Но за эти полчаса и нас, и брокера поймала полиция. Три недели нас мариновали в отделении, в итоге отправили обратно в Китай. А мы по-китайски не говорим, вообще ничего тут не знаем. Сели на паром и опять приплыли во Вьетнам. Они нас опять в Китай. Мы — опять во Вьетнам. Нас — опять в Китай. Три раза так туда-сюда плавали, п­отом все-таки нашли в Китае гостиницу. На следующий день нам прислали другого брокера, он сказал, что довезет нас до границы с Лаосом. Там мы 10 часов шли по горам через джунгли, а на той стороне нас уже встретил лаосский брокер. Он на машине довез нас до Таиланда, где сразу по виду определили: ободранные, грязные — ясно, что из Северной Кореи. Полиция отправила нас в южнокорейское посольство, где есть специальный центр для с­одержания таких беженцев.

Брокер — это 60-летняя тетенька с сумочкой, которую никогда не заподозришь в подпольной деятельности. Г­оспожа Чхве Минсук (имя изменено) официально работает в Южной Корее социальным работником, ухаживает за инвалидами и стариками. Но на самом деле занимается она совсем другим: за деньги помогает северокорейским беженцам вытащить из КНДР родственников.



Ежегодно через подпольную сеть госпожи Чхве проходит от 50 до 70 человек. Услуга стоит восемь тысяч долларов плюс еще тысяча, которую получает она сама. Чтобы заработать эту сумму, северокорейскому беженцу в среднем требуется лет пять. Но можно еще рассчитывать на подъемные, которые перебежчик потом получит от государства — около 5000 долларов. Когда-то Минсук сама прошла все этапы бегства из КНДР и в процессе наладила необходимые связи.
— Предоплату — четыре тысячи — я сразу перевожу на банковский счет китайского партнера. Из них три с половиной тысячи он отдает северокорейскому брокеру. Это обычный человек, который живет недалеко от границы и знает, кому давать взятку. Вторая половина уходит на все остальное: людей довозят до Яньцзи, где есть подпольное убежище, потом до границы с Лаосом и через Л­аос до Таиланда.

От Яньцзи до границы с Лаосом больше 4000 километров. По Китаю едут семь суток на общественном транспорте с пересадками. Брокер садится в междугородний автобус вместе с группой беженцев, но не подает виду, что с ними знаком — общаются только взглядами.
— Тут мы ничего не гарантируем — иногда документы проверяют только у водителя, иногда у всех пассажиров. Если беженца обнаружат и депортируют в Корею, предоплата не возвращается.
— А детям скидку делаете?
— Нет, что вы! С детьми даже сложнее: младенец может в самый неподходящий момент закричать и привлечь к себе внимание, поэтому им приходится колоть снотворное.

В дружественном Таиланде цепочка брокеров заканчивается, и беженцы вытаскивают специально заготовленные флаги Южной Кореи, чтобы полиции было проще понять, кто они такие. По словам госпожи Чхве, в последнее время поток беженцев уменьшился: границу стали жестче охранять, тарифы повысились, кроме того, говорят, что Ким Чен Ын возвращает семейную ответственность за преступления — правило, при Ким Чен Ире практически не применялось.
Американец Тим Питерс не любит, когда его сравнивают с брокерами, хотя, по сути, он делает то же самое, только бесплатно. Его баптистская организация Helping Hands построила «секретную дорогу» — несколько подпольных общин в Китае, Лаосе и Вьетнаме, приют для корейско-китайских сирот, центры помощи северокорейским женщинам, которые стали жертвами насилия. Иногда Питерсу приходится выкупать своих подопечных: например, однажды во Вьетнаме полицейский запер б­еженца у себя дома и сказал, что отправит его обратно в Китай, если не принесут выкуп.

— Мы отличаемся от брокеров тем, что они в случае н­епредвиденных проблем всегда могут бросить клиента. А мы отвечаем за человека до тех пор, пока тот не будет в безопасности.
Питерс считает, что, если бы Китай изменил свою п­олитику в отношении беженцев, режим Кимов мог бы рухнуть за несколько месяцев.
— Если южнокорейское посольство в Пекине согласится принимать северян, слух об этом разнесется, как лесной пожар. Люди побегут, и их уже ничто не остановит. Объединение, о котором много лет говорят только в теории, произойдет в считанные часы. Но, к сожалению, у Китая свои геополитические интересы: он собирается использовать северокорейский порт для своей торговли и не хочет портить отношения с Пхеньяном.

Единственное, чего Питерс не делает, — это помощь в пересечении северокорейской границы.
— Мы не убеждаем людей бежать из Северной Кореи и не помогаем им в этом. Но уж если они решились и попали в беду, то мы на их стороне. Между прочим, наша секретная дорога работает и у вас — недавно мы помогли добраться до Москвы нескольким корейцам, бежавшим из трудового лагеря в Маньчжурии, в который С­еверная Корея отправляет своих граждан работать. Они там рубят российский лес и этой работой гасят северокорейский долг перед Россией.
Российские спецслужбы не намного дружелюбнее китайских — нередко они ловят корейцев прямо в отделении ФМС, куда они приходят, чтобы попросить статус беженца, и отправ­­ляют на родину.

После приезда в Сеул северян несколько недель проверяют в южнокорейской контрразведке. Кандидатов на гражданство просят подробно рассказать о себе, могут попросить нарисовать карту родного города. Это нужно, чтобы убедиться, что он не северный шпион и не представитель корейской диаспоры в Китае: китайские корейцы по диалекту и внешнему виду похожи на северных и тоже часто едут в Сеул за хорошей жизнью. После расследования перебежчика отправляют в центр временного пребывания Ханавон, где он три месяца проходит обучение основам капитализма.

СОНБУН В СТРАНЕ САМСУНГА



— Оказывается, нас обманывали! Нам говорили, что при капитализме невозможно жить без денег, а выходит совсем не так. Здесь есть и социальные пособия, и жилье для нуждающихся, и бесплатное образование. Я и не представляла себе, что Южная Корея стала такой развитой!

Все, что они привезли с собой, — никому не нужные сертификаты об образовании и стопка фотографий. Вот их свадьба: Чхве Сехван и Син Сохе на фоне угрюмого правительственного здания с надписью «Чучхе». Вот юбилей какого-то высокопоставленного товарища — на столе несколько тарелок с рисом и мясом, небывалое для простого человека изобилие. Вот их сын в группе мальчиков-гимнастов. И подпись: 15 апреля 93-го года. Девяносто третий — это год «эры чучхе», то есть со дня рождения Ким Ир Сена. Сегодня по этому летоисчислению 102 год. Вообще удивительно, с какой точностью культ Кимов в КНДР воспроизводит преследуемое им христианство: там тоже есть 10 заповедей, есть еженедельный ритуал покаяния, есть даже аналог епитимьи - в трудовых лагерях политзаключенные не посещают пропагандистские мероприятия, так как они считаются недостойными приобщения к идеям Чучхе. И, конечно, святая троица: бог-отец, бог-сын и бог-внук.

Сехван и Сохе недавно выписались из Ханавона, где получили подушки, одеяла и базовый набор навыков жизни в капиталистическом обществе: на трехмесячных курсах им объясняли, как покупать билет в метро, как пользоваться банкоматом, что такое налоги и медицинская страховка. Их водили в рестораны и супермаркеты, учили покупать одежду и стричься в парикмахерской.



Ни в одной стране мира государство не обращается с б­еженцами так гуманно. По южнокорейским законам никакой КНДР не существует, поэтому беженцы сразу получают паспорт Республики Корея, кучу социальных благ и подъемные, которые, правда, обычно уходят на погашение долга брокеру. За семью Сехвана з­аплатила его сестра, которая перебралась сюда на несколько лет раньше.
Сейчас Сохе учится на сиделку, а Сехван — на автомеханика. В мастерской он никому не говорит, откуда приехал. Но это и так видно: он гораздо ниже других учеников и раза в два старше. Работу будет найти непросто: здесь, как везде в Азии, культ возраста, и вряд ли кто-то захочет иметь в подчинении низенького застенчивого человечка, к которому по правилам корейского языка о­бращаться надо уважительно-подобострастно. А он еще даже не освоил таких элементарных слов, как «сыкхеджуль» (от английского sсhedule, деловое расписание), «аллам сиге», (от английского alarm, будильник), «сыматхы» (от smart, умный), «нетхывокхы» (от network, сеть) «хэндыпхон» (от handphone, мобильный телефон), и множества других англицизмов, которыми полна южнокорейская речь.

У себя на родине Сехван получал на фабрике 3 доллара в месяц. Он ходил на р­аботу, а его жена зарабатывала: торговала кукурузным самогоном, посредничала при заготовках популярного в азиатской кухне съедобного папоротника орляк — принимала заказ на очередную партию, посылала крестьян в горы за орляком и сдавала его госпредприятию, которое поставляло продукцию в Китай. В среднем выходило около 800 долларов в месяц, но это только в сезон, летом.

Положение северян на Юге в целом незавидное: большинство из них сидит на социальном пособии, некоторые уходят в криминал. Если они и устраиваются на работу, то не самую престижную, и получают в среднем в два раза меньше среднестатистического южанина. Женщины, приученные к проституции в Китае, не находят ничего лучшего, чем заняться ею и в Южной Корее. "В Северной Корее жить трудно, потому что жрать нечего. В Китае жить трудно, потому что всего боишься. В Южной Корее жить трудно, потому что ничего не понимаешь" - цитирует Андрей Ланьков слова одной северянки. Отношение южан к беженцам здесь примерно такое же, как во всех развитых странах мира: смесь страха, стыда и брезгливой жалости. Если кто-то из местных корейцев женится на северянке, то старается это не афишировать: женщина без семьи, без социальных корней, с какими-то непонятными проблемами - это, конечно, не совсем проститутка, но все равно на грани приличия, примерно как жена-инвалид. Многие не выдерживают такого напряжения и повторно эмигрируют: например, летят с южнокорейским паспортом в Лондон и просят убежища как северные корейцы. Есть даже несколько случаев побега обратно на Север, где власти стараются извлечь из возвращенцев идеологическую выгоду и посылают их читать по стране лекции об ужасах капитализма.

Но вот что интересно: социальный маршрут северян на Юге во многом определяется тем, кем они были на родине. Люди, которые успешно встраивались в социальную и­ерархию страны чучхе, относительно успешны и здесь. А выходцы из низов и на Юге оказываются на социальном дне. Секретарь партийной ячейки не пойдет в дворники, а сыну крановщицы не придет в голову поступать в университет.
— Если человек преподавал в ВУЗе, был врачом или крупным чиновником, то здесь он, скорее всего, так или иначе восстановит свой статус, — говорит кореевед А­ндрей Ланьков. — Если работал в сфере госбезопасности, то ему местное Министерство объединения еще и денег даст за секретные сведения. А вот бывшие цеховики и фарцовщики в южнокорейском бизнесе место найти не могут. Потому что они работают по совсем другим правилам. Навыки самогоноварения и переговоров с китайскими контрабандистами мало востребованы в чеболях. Так что получается, что и здесь не последнюю роль играет сонбун — в личном деле никакого штампа нет, но в голове он остается.

КОРЕЙСКИЙ ШАЛАМОВ
Кан Чхольхван в детстве очень любил аквариумных рыбок. В Пхеньяне в 1977 году почти у каждого ребенка были рыбки, но у Кана это была настоящая страсть — у него в комнате был десяток аквариумов, о которых он думал во время всех школьных уроков: как там гуппи без него, не остыла ли вода, хватает ли корма?

У Чхольхвана вообще было счастливое советское детство — с холодильником, пылесосом и даже цветным телевизором, по которому шел детективный сериал «Чистые руки». Дед был большим начальником — это он перетащил когда-то всю семью из Японии под влиянием коммунистической организации «Тёсен Сорен» («Ассоциация японских корейцев), которая агитировала за репатриацию корейцев, отрезанных от родины после поражения Японии во Второй мировой войне.
Когда за ними пришли, чтобы отправить в Ёдок, офицер полиции сначала не разрешил взять аквариум. Но девятилетний Чхольхван устроил такую истерику, что ему сказали: «Ладно, бери». Следующие десять лет своей жизни Чхольхван рыл землю, ел крыс и ящериц, болел «р­озовой болезнью» пеллагрой, хоронил мертвых и славил Ким Ир Сена на сеансах самокритики. Он видел, как набивают камнями рот человека, который перед казнью пытался сказать, что вождь — сукин сын. Как его ровесников бросают в котел с нечистотами и заставляют ползать по полу перед классом, повторяя: «Я собака». Как избивают беременную женщину за то, что она хочет «родить от предателя».

Ёдок — это зона семейного типа для родственников п­олитзаключенных. Условия там считаются достаточно мягкими: в лагерях для политических многие умирают в течение первого года. Чолхван попал в Ёдок как внук врага народа — вместе с отцом, дядей, сестрой и бабушкой. Как его дед, большой начальник, стал врагом — непонятно. Скорее всего, поссорился с кем-то из Ассоциации японских корейцев. Кроме того, семья Кан жила по корейским меркам вызывающе хорошо: у них, например, была привезенная из Японии машина «Вольво», которую пришлось сдать государству. Так или иначе, в лагере оказались все родственники, кроме матери Кана: она была д­очерью героя революции, поэтому ее заставили развестись с мужем и в лагерь не взяли.
Кан прожил в Ёдоке с 9 до 19 лет, потом был амнистирован, но спустя пять лет, когда возникла угроза нового ареста (он слушал южнокорейское радио), уехал в Китай, а потом в Южную Корею. Обо всем этом он в сотрудничестве с французским журналистом написал книжку и стал одним из самых известных перебежчиков в Южной Корее.



В общении Кан — человек в футляре, очень флегматичный и сдержанный. Да, он преодолел негативный опыт и смог успешно адаптироваться в капиталистическом обществе. Да, его по-прежнему мучают страхи и снятся сны про лагерь. Обо всем этом он говорит с вежливой улыбкой, доброжелательной ровно настолько, насколько требуют стандарты светского общения.
— Советские диссиденты писали, что лагерь был для них школой жизни, помог узнать людей, научил чему-то хорошему, — говорит Кан. — Мой опыт говорит об обратном. Я научился обманывать и воровать, после лагеря я стал агрессивным, все время зачем-то ввязывался в драку. Единственное, что я узнал о людях, — до какой степени они похожи на животных, когда оказываются на грани жизни и смерти. С тем отличием, что животные не отбирают еду у детенышей.
— А что случилось с рыбками? Они умерли?
— В первую же зиму, — Кан улыбается, приоткрывая свой футляр ровно настолько, насколько нужно. — Я пытался в лагере за ними ухаживать, собирал каких-то червяков, но когда температура упала ниже нуля, они просто замерзли. Но меня в тот момент это уже не очень волновало.

НЕСУЩЕСТВУЮЩАЯ СТРАНА



Слушая рассказы беженцев, поневоле задаешься вопросом: почему эти чудовищные истории интересуют по большей части иностранных журналистов, почему за этими героями не охотятся южнокорейские СМИ? Почему южане не выходят на ежедневные демонстрации с требованием разгромить весь этот концлагерь к чертовой матери?

За ответом нужно ехать даже не на северокорейскую границу, а на концерт PSY, где мальчики и девочки с пластмассовыми кошачьими ушами размахивают светящимися палочками в такт песне Gangnam Style.
















Или посмотреть на сеульские небоскребы сквозь новое изобретение «Самсунга» — окно, которое может работать монитором компьютера. Прозрачность окна регулируется — можно смотреть на улицу и одновременно проверять почту, а можно просто проверять почту.



Или поиграть в футбол роботами



Или просто пройтись по магазинам: ни в одной стране мира нет такого разнообразия креативной обуви.

До Северной Кореи здесь никому нет дела. И это, как говорит американец Тим Питерс, the most shocking thing — больше всего шокирует.
— Наша организация с оборотом в несколько десятков тысяч долларов существует на добровольные пожертвования, — поясняет Питерс, — Угадайте, сколько в этом году мы получили от граждан Республики Корея? 200. Одна христианская община перевела нам 200 долларов. Все!

На южнокорейских картах вообще нет Севера: даже в букварях детям в качестве родины предлагается только Хангук — Южная Корея по-южно­­корейски. Самоназвание Северной — Пукчосон. «Пук» — это север, «Чосон» — древнее слово для обозначения ­корейского государства. В северокорейских учебниках ­географии южная часть страны — Намчосон: тоже «Чосон», но только «Нам» — южный. На северных картах есть и Сеул, и другие районы страны — в соответствии с административным делением, принятым на Юге. Этим во многом объясняется отсутствие угрызений совести у изменников родины: они бегут не за границу, а в свою же Корею. И обнаруживают, что братья-корейцы про них давно забыли. Вернее, вытеснили на периферию, как человек вытесняет грязные и страшные образы, всплывающие из глубины подсознания.

— Если спросить обычного южнокорейского школьника про Пукчосон, он посмотрит с удивлением и спросит: а это где? Мне к­ажется, это не лучшая политика, если страна хочет объединения, — недоумевает 23-летняя Ким Хянсук, бежавшая и­з-за матери.

На официальном уровне в Южной Корее, конечно, много говорят об объединении, но на самом деле его никто не хочет:
— Для Южной Кореи нет ничего хуже, чем вступить в в­ойну и выиграть ее, — говорит Андрей Ланьков. — С­еверная Корея, конечно, проиграет, но перед этим успеет сделать достаточно артиллерийских залпов, чтобы разрушить половину Сеула, который находится в 50 километрах от границы. И после этого правительству придется не только восстанавливать город, но что-то делать с 20 миллионами северян, которые ничего не умеют, очень хотят есть и привыкли голосовать, за кого скажут. Возьмите пример Восточной и Западной Германии и умножьте его на десять. Для южнокорейского общественного деятеля сказать, что он не хочет объединения, — политическое самоубийство. Но для самой страны самоубийство — объединение.






На фотографиях это выглядит грозно, но на самом деле самая охраняемая граница в мире давно стала диснейлендом. Американские экскурсоводы водят туристов по военным объектам: можно сфотографироваться с пограничником, можно даже постоять на территории Северной Кореи — в переговорной комнате, которая де-факто вся н­аходится на ооновской территории: граница формально проходит через стол. Можно бросить монетку и посмотреть в бинокль на туманные очертания северных потемкинских деревень, которые южане демонстрируют чуть ли не как свою собственную гордость. В деревне на той стороне уже много лет подряд включают и выключают свет, чтобы показать, что там кто-то живет. Но для южнокорейского глаза этот устаревший аттракцион не идет ни в какое сравнение с концертом PSY.

Корейский контраст поражает именно потому, что кажется радикальным выражением того, что вообще произошло в мире. XX век с его ужасами, вопросами жизни и смерти, которые ошеломляют в рассказах беженцев, вдруг оказался маргинальным и никому не интересным. Потребительский рай в этих категориях не нуждается.

В сувенирном магазине на границе я покупаю красивую военную сумку с карманами и бутылку северокорейского алкоголя. Рядом со мной мужчина средних лет из Сеула делает глоток — пробует Северную Корею на вкус. Морщится, ругается, но бутылку не выбрасывает. Говорит, что поставит ее у себя дома на кухне. Из патриотических соображений.

Правило утратило силу.

Завтра неожиданно мой день рождения, мне исполнится 23 года и я войду в возраст, от которого почему-то многого жду. Моя мама родила меня, когда ей было 23 и это для меня имеет некоторое значение. Уже очевидно, что я в 23 года никого не рожу, но вдруг что-то изменится?
Почему-то захотелось не подвести итоги своего года, не написать цели на следующий год, а сформулировать несколько правил, которых хочется придерживаться.
Прямо списком, с пояснениями.

1. Не нужно беречь что-то "на черный день".
Скорее всего, в этот "черный день" тебе будет наплевать на то, что ты там сберег. А если не наплевать - этот день не черный, положи обратно.

2. Не нужно слушать советов людей, жизнь которых ты прожить не хочешь.
Ценности у каждого свои, а советовать любят все. Очевидно, конечно, что все знают, как тебе лучше. Нужно обращать внимание не на слова, а на то, к чему советчики в итоге пришли и все станет ясно. Лично я могу беспрекословно следовать советам только одного человека и, наверное, нет человека лучше.

3. Себя нужно уважать и защищать.
Люди очень любят самоутверждаться за чужой счет. Не нужно уступать и позволять пренебрегать собой - разрешать хамить и требовать невероятного, позволять навешивать на себя кучу посторонних и отвлекающих дел. Нет разницы - начальник это или друг.

4. Не нужно связываться с манипуляторами, жополизами и врунами.
Толку с них катастрофически мало (в общем-то, толку совсем нет), а вот заиметь с них головняков на свою задницу - это вполне запросто. Переделать их невозможно, я узнавала. После них переделаться тоже сложновато.

5. Любое дело нужно делать так, чтобы нельзя было доебаться.
В один прекрасный день обязательно найдутся люди, которым плевать, что вы милый и хороший, что вы делаете это бесплатно или что вообще-то тут и сделать ничего было нельзя. У них другие мотивы и поможет тут только формальная защищенность со всех сторон, увы.

6. Не стоит на себе экономить.
Если ваши финансы не регулируются обстоятельствами непреодолимой силы, не нужно покупать себе все "самое дешевое". Как правило, потом придется купить еще. Если хочется и есть возможность - нужно давать это себе, иначе нафига?

7. Не стоит полагать, что каждый человек в жизни должен настрадаться и пройти "круги ада".
Мои родственнички, например, очень любят рассуждать о том, достаточно ли я хлебнула говна, чтобы что-то себе позволить. Если, по их мнению, недостаточно, то начинается порицание и предостережения. Надеюсь, именно они хлебают то, что изначально должно было достаться мне.

8. Не бойся злиться.
Злость - прекрасное чувство. Во-первых, часто она помогает что-то преодолеть или начать, во-вторых, тот, кто в себе носит обычно раком болеет, в-третьих, если никогда не злиться, люди подумают, что все ок и можно творить херню.

9. Читай, учись, слушай, смотри.
У меня нет высшего образования (и не будет, походу), но, слава яйцам, никто этого не выкупает, пока я сама не скажу. Высшее образование можно получить как угодно и где угодно, самостоятельно. Корочек не будет, конечно, но зато можно изучать именно то, что важно и интересно в данный момент. Ну, если вообще самому это нужно. Если нет - мало что поможет вообще.

10. Если есть выбор - "ехать или не ехать" - нужно ехать.
Как говорил мой дед "я твой дед!". Вообще путешествия - самое классное, что может быть, на мой взгляд. Каждый раз, возвращаясь откуда-нибудь, смотришь на вещи иначе. Да и вообще, не уверена, что это нужно объяснять.

11. Если заболел - болей как следует.
Ну то есть если заболевание мешает какой-то деятельности - нужно приостанавливать деятельность. И лечиться. Если ты сдохнешь, никто тебя за это не поблагодарит. Мало что может быть такого суперважного, чтобы с температурой вставать и идти пахать.

12. Попробуй хотя бы немного пожить один.
Это прекрасно хотя бы тем, что сразу понимаешь многое про себя и осознаешь, что некоторых вещей за тебя никто не сделает. Ну и приятно, конечно. Хочешь - халву ешь, а хочешь - пряники.

13. Не нужно ничего кроить.
Кроилово ведет к попадалову - научно доказанный факт. Лучше всегда оставить запас, чем потом испытывать анальную боль и иметь плохой сон. При этом нужно понимать, что все, что уже можно было выкроить, выкроили до тебя, умник.

14. Да и вообще, живи как тебе нравится, что за херня!
1 комментарий

Итоженьки!

Заметила, что каждый следующий год у меня куда лучше предыдущего. И кажется, что начало года уходящего было так давно, что и не упомнить всего. Но так как в конце года интересно читать всю эту писанину, нужно сделать над собой усилие.

Читать далее
Новый 2012 я встретила в вагоне метро, перегон "октябрьская - пл. Ленина". Мы просто хотели посмотреть на елку на площади, но не успели. Не знаю, как остальные участники, но я об этом нисколько не жалею.

В этом году сами понимаете, какие моменты были ключевыми. Отъезд Фарберовой в Москву, моя эпопея с подготовкой поездки, собственно поездка.
В этом году почему-то не хочется ничего расписывать по номинациям. У этого года была одна высокая цель - перенести меня на Святую землю и дать понять, кто я есть. Все, что я делала до поездки и что делаю после, все направлено в сторону Израиля. Я впервые за много лет пересекоа границу государства по-настоящему и сломала границу себя. Это для меня после переезда в Екб первое серьезное событие.
В этом году, почти под самый конец я поняла, как нужно относиться к своей работе и почему нужно делать так, чтобы нельзя было доебаться - могут найтись люди, для которых доебаться важнее результата работы.
За этот год я заработала больше, чем за каждый другой и потратила еще больше, но все не зря.
В этом году я проехала ровно 15000 км, как и в прошлом. Не могу загадывать на будущий, к сожалению.
В этом году я узнала о нескольких своих болезнях и постараюсь сделать все, чтобы они не мешали жить ни мне, ни близким мне людям.
В этом году я не похудела, не стала умнее, не стала спокойнее. Я надеюсь, спокойнее я не стану никогда, а от худобы и ума не отказалась бы.
В этом году я ни дня не провела за учебой в университете и по этому поводу страдала лишь раз.
В этом году я стала айфонопоклонником, да таким, что за полгода купила аж две штуки. Ебанулась девка.
В этом году я увидела многих своих друзей, живущих. В Москве и поняла, что этот город расставил все по своим местам. Кое-кто ебанулся и памятью повредился, а кто-то все также заебись и вообще.
Не могу поделить все по номинациям, но я хочу сказать спасибо некоторым людям, чят.
Спасибо моим родителям - в этом году мы часто были вместе и я поняла, какие вы классные.
Спасибо Рите и Кириллу - это для меня друзья года, люди года и семья года уже три года подряд. Недавно подумала, что для этих людей мне не жалко ничего и никогда.
Спасибо Фарбсу - в этом году она стала хоть и дальше, но ближе. И я очень хочу, чтобы у нее все получалось, потому что мало таких честных и искренних порывов я видела.
Спасибо Апрельским за эти четыре дня летом, которые были такими тёплыми и хорошими!
Спасибо Фаустову за то, что взял меня в откройрот, показал блеск и ад этого всего и без скандалов и драк меня из него выпустил. Это был очень ценный опыт и да.
Спасибо Марьяне - мало ктр в меня так верит и держит за умную)) а это стимулирует меня и бодрит. Ну и вообще спасибо ей за то, что можно ничего не объяснять.
Спасибо всем людям, которые пришли в моб жизнь в этом году - наверняка это все не зря.
Спасибо так называемым "властям" - они помогали мне весь год - вырабатывать желчь, иммунитет к дебилизму, адреналин и заграничный паспорт.
Спасибо группе "Каста" за песню "сочиняй мечты". Я очень впечатлительная, но именно эта песня сподвигла меня сделать все классное в этом году.

В общем, на этом все. Эти итоги я пишу из троллейбуса #8, в котором еду к Логиновым, чтобы встретить с ними новый год. В котомке у меня пиво, шампанское, семга и подарки. У меня был хороший год, который заканчивается спокойно и без драмы.
Ровно в полночь я обниму моих друзей и порадуюсь с ними за все, а завтра в одиннадцать вечера сяду в покзд и поеду в Екатеринбург, чтобы связать прошлое и настоящее с будущим - показать своей семье этот город.

С новым годом вас, ничего не бойтесь и побольше любите.

Posted via LiveJournal app for iPhone.

Бог устал их любить

В последнее время хочется оградиться от всего, что происходит за пределами мира моего и моих друзей, потому что все это уже очень сложно выносить, понимая, что от этого не скрыться — эти люди живут со мной в одной стране. Особенно обидно известно за что.
РПЦ в последнее время все больше и больше напоминает дворового пакостника, который со своими дружками начинает задирать компанию малолеток, а когда малолетки выходят из себя и кидаются в драку — бежит домой, рассказывает маме свою версию событий ("Они как накиииинулись на меня..."), мама высовывается в окно по пояс и воплями отгоняет жаждущих расправы малолеток от подъезда, угрожая, что сейчас она выйдет и «мало вам всем не покажется!».
После этого пакостник смелеет, выходит на улицу и начинает задирать уже всех подряд — он уверен, если что — мама всегда защитит. А если кто‑то от сыночки не отстанет — выйдет и отхлестает ссаными тряпками.
У РПЦ вместо мамы папа, а вообще‑то целое армянское семейство в виде текущей власти. Которая защитит и кому надо даст сдачи.
И ничего не хочется так, как однажды поймать этого скота в темном углу, засунуть ему в рот варежку и колотить его, пока не начнет молить о пощаде. Потому что иначе это никогда не прекратится. Впрочем, для него тоже хорошо не кончится.

Дружочки?

Друзья, а чо ваще, как вы и что вы? Я что‑то ленту неделями не читаю, а вы может быть родили все и переженились друг на друге. Выкладывайте.

Я вот сижу и кашляю. Ничего интересного не происходит.

Я не могу в этой стране. У меня от этой страны лицо кривое.

Друзья, у меня есть что сказать за свое состояние.
У меня сейчас есть серьезные проблемы. Прежде всего это проблемы со здоровьем. Не вдаваясь в подробности - мне необходимо вообще-то лечь в больничку и полежать там, обкалываясь и обпиваясь. Но пока я не могу этого сделать по ряду объективных причин. В результате мы имеем плохое самочувствие и почти постоянную тошноту и головную боль. Нет, регулярная ебля не помогает.

На фоне почти постоянной головной боли, происходящего вокруг пиздеца и недавнего выезда в прекрасную и разумную страну у меня случилась депрессия. Ну то есть меня буквально все раздражает. Понятно, что я не одна такая, но мне просто сложнее держать это в себе и абстрагироваться от этого. Мне не хватает 8, 9 часов сна. Если я пытаюсь поспать еще меньше, организм просто не реагирует на будильник и просыпается, когда по его мнению уже можно.
Мне очень сложно стало общаться с посторонними людьми, особенно если люди эти несут в мир неадекват. Но что самое мерзкое - мне стало сложно по этому поводу молчать. Вообще-то мне хочется уебать без разговоров, но в этом, хвала яйцам, я еще могу себя сдержать.
Мне сложно общаться с друзьями. Я начинаю испытывать непонятного рода угрызения совести или, что еще хуже, вспышки ненависти. Да что там, мне вообще со всеми общаться сложно. Особенно живьем. В этих ваших интернетах еще как-то можно выжить. Я бы предпочла большую часть времени находиться одной. Вообще одной.
"Позитивных" девочек и мальчиков я могу воспринимать только если уже представила, что их расстреляли и порезали на мелкие куски. "СМОТРИ, У МЕНЯ ЕСТЬ ЛОКТИИИИИИИ!!!!!111" - и мне хочется кидаться, как цепной собаке. И лаять, лаять.
Про раздражение в работе вообще лучше ничего не говорить. Мне от этого серьезно физически плохо.
Я не могу адекватно воспринимать критику, но в полемику по любому поводу ввязываюсь с мазохистским удовольствием.
Мне очень сложно концентрировать свое внимание на чем-то. Я не могу читать дольше десяти минут, смотреть что-то, превышающее по длительности стандартную пятиминутную ржаку из ютуба, слушать одну и ту же музыку мне тоже тяжело, но, бывает, я зацикливаю одну песню и гоняю ее три дня. Сложно работать, не перескакивая с одного дела на другое. Страдают абсолютно все.
Мне не хочется есть. Вообще ничего. Иногда вдруг возникает желание набить брюхо, а потом меня долго и упорно мутит. Вчера вот внезапно надралась Ростикса, так потом прикидывала, откинусь или нет.
То, что происходит в телевизоре или в интернете стало беспокоить меня ровно так же, как мою прабабушку, которой на днях исполнился 91 год или как Рузанкину. То есть включить и оскорбляться на 30000р.

Несмотря на это я зачем-то продолжаю поддерживать более-менее привычный режим - встречаться с друзьями, гулять, выпивать (хоть это мне стало очевидно неприятно). От этой инсценировки типичной Маши мне еще хуже, если честно.

Есть одна вещь, которая избавляет меня от страданий на какое-то время. Но, во-первых, она сбивает только симптомы, а во-вторых, в итоге ничего полезного.
Нет, это не наркота.
Ничего, блять.

Возможно, конечно, дело собственно не стоит выеденного яйца. Но я очень прошу простить меня, если вдруг задумаете обидеться на меня, не вычеркивать меня из круга доверия и как следует пиздануть мне по морде, если я совсем забудусь.
Пожалуйста, поймите меня.

1 комментарий

via ljapp

Завтра вылетаю в новосибирск и начинаю лежать в направлении мечты

Posted via LiveJournal app for iPhone.

via ljapp

Тут по‑прежнему заебись

alt

alt

alt

alt

alt

alt

alt

alt

Posted via LiveJournal app for iPhone.

4 комментария

По голове себе постучи.

Основополагающим фактором нормального существования в обществе для меня является способность не вмешиваться в жизнь других людей со своими советами и оценочными суждениями по поводу чьих-либо действий. По крайней мере, пока тебя об этом не спросят. Как известно, в нашей стране все знают, как нужно лечить, чинить и править государством, и никто не считает, что в большинстве случаев свое мнение нужно держать при себе.
Также дурнейшим из тонов считаю осуждение выбранного кем-то жизненного пути. Не далее как сегодня имела беседу с одним знакомым, который осуждал общего друга в том, что родители помогли ему в том, в этом, во всем, а он, оставив универ, пошел в армию по собственному желанию и теперь работает в сфере обслуживания. Желание натянуть на себя жизни всех окружающих людей и осудить - вот поведение, достойное доброй половины населения нашей необъятной. Когда мы придем к власти, у этих людей будет регулируемый динамик, скручиваемый на ноль силой мысли. А также за ними будет законодательно закреплена обязанность носить с собой зеркало и заглядывать в него почаще.
Весь интернет бурлит и переливается говнами по поводу слов Аршавина, а в чем-то он прав. Люди окружают себя "своим видением ситуации" и ожиданиями, наделяют других какими-то качествами в своей голове и сокрушаются, когда оказывается, что человек-то не такой. Вопрос в том, конечно, что Аршавин очень хуёво отличает личное от общественного и работу от хобби. Если бы он играл в любительской команде на любительском чемпионате и просрал все на свете - вопросов нет, не повезло, он никому ничего не обещал и вообще он автослесарь, хули вы хотите? Но за гонорарами от чипсов и газировок он как-то не заметил того, что ему платят именно за то, чтобы он в лепешку разбивался, бегал, потел и забивал. И платят весьма нихерово так, 80% населения за жизнь не заработают столько, сколько он за год. Внезапно его профессиональное несоответствие становится "вашими проблемами". Перепутал.
Но удивляться, когда вам с вашими ожиданиями по поводу человека предлагают пройти нахуй - весьма глупое занятие, потому что у вас есть своя жизнь и если вы такой умный, то займитесь что ли ей, а то сидите по уши в жопе и ничего вас не смущает. Потому что это действительно ваши ожидания. И то, что их кто-то не оправдал - ваши же проблемы. А люди, что в жопе не сидят, либо со своими советами не лезут, либо нуждающиеся сами спросят, как тут быть.

Но опять же получается, что я сейчас высказала свое мнение и вообще-то понятно, куда я могу его деть.

Мама, меня не взяли на работу.

Мне сказали, что я им очень конечно вся такая понравилась, но явно найду место лучше. Ноташа предположила, что резюме у них проверяются экстрасенсом. Бытовое лицемерие, которое впервые меня ни капли не задело.
Мама, сегодня прошел сильный дождь и его капли посбивали лепестки с только что расцветших яблонь. Тротуары покрылись ими, почти как снегом, бурные потоки воды стекали вниз по улице и все это было так красиво, что можно рассказывать бесконечно, но я все равно наступила в какую‑то глину, в честь этого встала в один из ручейков и наблюдала, как прозрачная вода мутнеет. Самое то в такое время пускать кораблики из спичечных коробков, как в детстве.
Мама, почему говорят, что жизнь с годами становится лучше и интереснее? Разве тот факт, что с каждым годом мы вспоминаем свое детство все с большей тоской и любовью не говорит о том, что жить становиться все трудней и, чего уж там, хуёвее? И что на ручки хочется с каждым днем все сильнее и сильнее, и не видеть никого, не слышать, лежать, окруженным тишиной и любимыми книгами, а ночью выходить в город, садиться в машину и восполнять недостаток перемещения сжигаемым бензином?
Ты знаешь, мне поставили диагноз «нервное истощение». Это значит, что мне нужно больше отдыхать, а лучше вообще пару неделю посвятить тому, чтобы отдыхать и отдыхать. Пока у меня ничего не получается, но я обязательно научусь. Каждый вечер я открываю окно и вдыхаю большой глоток воздуха. Он пахнет именно теми годами, которые я люблю — 1996, 1999, 2000, 2004, и, конечно же, 2005. Дача, Алтай, Германия и лагерь. Мороженое, напитки из пакетиков, смешная музыка и еще более смешные танцы, прекрасное лето на берегу и наклейки на окне вожатской.
Ужасно хотела в лагерь на днях. И можно было бы взять отпуск и поехать на сезон, но вот только отчетливо понятно, что дело тут не в лагере совсем, а в машине времени. А ее у меня нет и никогда не будет. И не будет уже так, чтобы проснуться утром, потянуться в постели и прислушаться к тишине в корпусе, поднять голову, посмотреть в окно — а на нем красуются 25 маленьких касаток...

2 комментария

Я все смогу, мама.

Мама, после книг руки еще грязнее, чем после угля. Каждый час я мою руки, а мыльная вода серая, серая...
Мама, в голове моей столько информации о книгах, как будто бы мне каждым из этих брикетов бумаги и краски дали по башке. Серьезно, еще никогда мои учителя по литературе не были так близки к цели.
Книг дома тоже стало больше. Если я не куплю в икее полку (а на что ее купить, скажи на милость?), меня выгонят из дома, потому что "ты совсем как дед!", а у него были полки от пола до потолка да четыре метра по стене, как всем известно.
Мама, у меня катастрофически нет времени, чтобы зайти к вам хотя бы на час, радует лишь то, что звонки тебе для меня бесплатны и я могу рассказать тебе что-то, пока еду из одного ада в другой.
Иногда я думаю, что вот-вот скопычусь. Замкнутый круг - эти нагрузки и этот кровавый режим невозможно вынести без алкоголя, но алкоголь ведь сам по себе делает только хуже в итоге. Энергия в кредит - я расплачиваюсь позже, но тяжелее.
Но все, что происходит сейчас со мной, радует меня. Не конкретно сейчас, сейчас у меня есть некоторая злость и обида, но это лечится здоровым сном и одиночеством. Вообще я довольна и даже где-то счастлива.
Есть вещь, которая меня катастрофически обижает, но это гордыня, честолюбие и мои личные гуси-хуюси, так что нужно бы меньше думать об этом.
Знаешь, жизнь моя превратилась в твиты, реплаи и ретвиты, думаю я кусками по 140 символов и постоянно чувствую себя в чем-то виноватой, это мешает мне жить. И нахуй некого послать кроме себя в этой ситуации, вот в чем главная обида.
Как оказалось, я стала резче. Перестала видеть смысл в спорах, в которых никто никому ничего не докажет. Сегодня довольно строго свернула разговор с Натой и она обиделась. Но я действительно не понимаю, хули там было разговаривать, если мне пытались объяснить, как я на самом деле думаю. Нет, конечно, возможность потроллить и поговноедствовать я не упущу - у меня должны быть полемические слабости.
С удовольствием уехала бы на все лето в "Лазурный берег", да того берега уже нет, меня той уже нет, и вообще, мне не лагерь нужен, а машина времени, кому я вру. Мне вдруг очень захотелось стать шестнадцатилетней.
Сегодня Ирма в машине начала декламировать стихи, гнать охуительный экспромт, а я уже думаю, как бы это издать малым тиражом и будет ли это продаваться.
Верблюдов своих эксплуатируют, а соек советских не демонстрируют! А где эти сойки? Лежат в слойке!
Мне, наверное, нужно в Свердловск на недельку. Я все смогу, мама.

Счастье за деньги

Сегодня я спала четыре часа и проснулась на удивление легко, что легко компенсировалось думанием всякого говна, которое оказалось в моей голове.
В последнее время по утрам я просто невыносима. Меня раздражает все без исключения и я не исключаю, что это последствия моего легкого, но все же алкоголизма. Меня раздражает каждый встреченный мной человек на улице, скользнувший по мне взглядом, а те, кто задерживают взгляд, выбешивают настолько, что хочется просто подойти и дать в морду. Меня сейчас категорически не раздражают ровно четыре человека и пока что я ничего не хочу с этим делать.
Конечно же, никакой алкоголизм не сравнится с тем, что я не просто иду утром по улице. Я иду в поликлинику.
Я размышляю о том, какой это долбоебизм - принимать кровь на сахар всего один час и только по понедельникам. О том, что никакое время не властно над этими заведениями - ни мировое, ни то, которое написано в моем талоне.
Прохожу мимо учительницы английского языка МБОУ СОШ №2, в которой я училась шесть лет. Эта женщина ненамного старше моей матери, ей еще точно нет пятидесяти. Она не меняется. Как так можно как минимум 15 лет работать в одной и той же школе, носить один и тот же парик и одно и тоже надменно-глупое выражение лица, которое ничто не в силах изменить.
Сегодня мне нужно посетить врачей два раза - до работы и после. Вот такой вот хуевый день.
Прихожу в поликлинику, вхожу в образ бабки, отвечаю на хамство хамством и побеждаю режим - сдаю кровь точно в то время, что указано в талоне.
После работы еду в частный мед.центр и прохожу еще одно обследование, потому что участковая сказала "проходите платно, потому что бесплатно вы не дождетесь".
В общем, больше я в поликлинику кроме как за больничным не пойду. Потому что за некоторую сумму денег я получила улыбающуюся регистратуру, диван и чай, журналы, бахилы... Да хрен с этим всем. Меня встретил добрый дядя доктор, как из моего детства сам вышел, когда меня лечили от чего-то, таская по самым лучшим больницам, потому что гигантские связи. В кабинете играет музыка, добрый доктор детально интересуется, почему меня направили на это обследование, какие еще обследования я проходила и что они показали, рассказал, почему вообще такое может быть и что вообще-то волноваться мне не стоит, потому что по части его конкретного анализа у меня все идеально и сейчас он мне все это напечатает с картинками.
По ходу обследования рассказывал всяческие истории про то, как он работал в юго-восточной Азии и как ему нравится его работа.

И настроение, как это ни банально, улучшилось.
И весна настоящая.

Аркан онлайн

Оригинал взят у [info]dolboeb в Аркан онлайн
Аркан в Катманду, май 2008
Проза
Роман «Переводчик» — Библиотека Мошкова
Sobre todo sobre mi padre — Сноб, под замком
Д’Артаньян и его бригада — Сноб, под замком
Pro feminas — Сноб, открыто

Учебник иврита
«Слово за слово»книга 1, книга 2 (третий том обещают выложить)

Видео
«Иврит катан»:
1. Поэт читает стихи: Google Video, MPEG4 (10,5МБ)
2. Как парни ведут себя на свидании: Google Video, MPEG4 (17,0МБ)
3. Война за Независимость: Google Video, MPEG4 (14,6МБ)
4. Мастер и Маргарита: Google Video, MPEG4 (12,7МБ)
5. Астрологический прогноз: Google Video, MPEG4 (15,8МБ)
6. Секс-шоп: Google Video, MPEG4 (12,2МБ)
7. Уроки смерти от раввина: Google Video, MPEG4 (15МБ)
8. Приход Мессии: Google Video, MPEG4 (12,3МБ)
9. Язык Сабиха: Google Video, MPEG4 (13,3МБ)
10. Язык вина: Google Video, MPEG4 (11,9МБ)
11. Гадалка: Google Video, MPEG4 (13МБ)
12. Яичница: Google Video, MPEG4 (13МБ)
13. История любви: Google Video, MPEG4 (15,2МБ)
14. 17 мгновений весны: Google Video, MPEG4 (14,7МБ)
15. Аль Пачино в овощной лавке: Google Video, MPEG4 (12,9МБ)
16. Биллиард: Google Video, MPEG4 (8,5МБ)
17. Зоопарк: Google Video, MPEG4 (14,6МБ)

ЖЖ
[info]che_duende — последний ЖЖ Аркана (к сожалению, первый ЖЖ он удалил)
[info]mgendelev — сообщество памяти Михаила Генделева, где [info]che_duende был одним из соавторов

Интервью:
Беседа с Анной Школьник про «Иврит катан» — Google Video

Фото:
Снимки Аркана из 2002-2003 — fotki.com
Поездка в Катманду, 2008 — Google+

Это далеко не полный список, так что если кто знает, где найти, например, фрагмент из последнего романа, опубликованный в бумажном «Снобе», или весь роман целиком, а также «Операцию Кеннеди» и тексты из «Лехаима» — ссылки в комментарии первого уровня, пожалуйста.

Скоро будет все сбываться.

Спасибо мне за это время, за эту удивительную весну. Спасибо всем, кто меня окружает за то, что жизнь моя сейчас наполнена если не высоким смыслом, то хотя бы очень годным содержанием.
Я хотела бы, чтобы эта пора никогда не заканчивалась — в ней есть что‑то, что дает мне ощущение счастья, наполненности и убивает главного моего врага — бездействие. Я хотела бы, чтобы так было всегда — спиздить из областной научной библиотеки две тележки из супермаркета и гнать их наперегонки, наполненные книжками, по ночному городу, распивая водку с пепсиколой из полуторалитровых бутылок, распевая все песни, что приходят в голову, борясь с сильнейшим желанием взлететь.
Если двадцать два года не для этого, то я не знаю, для чего они еще могут быть.

[видео]

6 комментариев

Аббу врубай!

Путинский режим совсем не кровавый, посоны. Кровавый режим — это тот, который мой.
За 2,5 суток выполнить маршрут Новосибирск‑Томск‑Новосибирск‑Омск‑Новосибирск и не сдохнуть — вот что я люблю.
Томск каким был, таким и остался даже после нашего отъезда, а Омск, от которого я ничего особенного не ожидала и в котором я ни разу не была толком, порадовал — он красивый и чистый.
Теперь нужно чуть‑чуть отдохнуть, начать думать о Кемерово и постараться хотя бы неделю не пить, потому что так, конечно, решительно нельзя.
Мы продолжаем нести людям Чемпионат Сибири по чтению вслух «Открой рот!», сами того не замечая участвуя в Чемпионате Сибири по внезапности «Вытяни ебало!».
После каждой поездки у меня в подсознании оседает песня. По этому поводу могу сказать вот что — у меня к каждому городу таких песен две.

Томск:
[видео]

[видео]

Омск:
[видео]

Адовый ад, берегитесь и спасайтесь:
[видео]

Нереализованное право

Вчера мы отлично поплавали в бассейне, прекрасно отужинали, поехали заправиться и в итоге сделали круг в 80 км. Заболтались, бывает. Но мы крайне редко говорим о любви. Мы о ней вообще не говорим, потому что говорить по сути и не о чем. Её или не существует или такая, что лучше бы не было ее вовсе. По‑крайней мере, у нас так.
Магнитола в машине всегда угадывает настроение и в тот вечер ничего, кроме Наутилуса нам не включала на всякий случай.
В полтретьего ночи я вышла из машины у своего подъезда и подумала о том, что если бы в качестве проверки оповещения населения всему городу включали не противную сирену, а эту песню, наш город стал бы гораздо сильнее любим Богами.

[видео]
3 комментария

Знать бы загодя, что уготовано мне впереди.

Очень тяжело понимать, что где‑то умирают дети. Когда умирают дети — это очень плохо.
Когда ты говоришь, что не нужно бы тебя любить, где‑то во мне каждую минуту умирает по ребенку. Их ставят к маленькой детской стенке лицом. Стенка покрыта рисунками из книг про розовых пони и еще чем‑то темно‑красным. Эти дети здесь далеко не первые и далеко не последние.

Потом я все равно еду в академгородок с Натой например и пью там чай, кажется Дянь Хунь, смотрю на полуголые жопы в телевизоре и шучу по поводу того, что воду для чайника греют в соседнем доме, так уж нерасторопны эти официантки. Мы всю дорогу до академа несем ересь серьезными голосами, а на обратном пути поем. И лучше этой дороги ничего нельзя придумать.

Не то чтобы мне очень нужно кого‑то любить. Второй день я прихожу с работы именно в тот момент, когда в телевизоре Николай Басков выдает замуж девушек. Я смотрю на все это и понимаю, что замуж я не хочу точно. Отношений не хочу тоже. Более того, я не понимаю, как их можно хотеть. Не желаю никакой ответственности, хочется просто радоваться тому, что есть. Отличным друзьям, интересной работе, негодовать по поводу чьей‑то тупости.

А тут ты говоришь, что тебя не нужно любить. А я тебя и не люблю. Так, детишек постреливаю. Хотя вообще‑то они умирать не должны и хорошо бы тебе это усвоить.

Машина времени

Два с половиной часа ушло у меня на то, чтобы поправить в ЖЖ все даты, которые я закосячила еще в 2004м году. То есть я и раньше их правила, но не до конца.
За два с половиной часа пролистала 6 лет своей жизни.
Путь от тупой письки к тупой пизде, не иначе.

13 комментариев