Большая Тёрка / Мысли /
Дата рождения: 02.03.1990
Пол: Женский
ICQ: 332-023-321
Или один день работы членом УИК с правом совещательного голоса
Говорят, что выборы в Москве прошли куда более честно и организованнно, чем в декабре. Наблюдателей не выгоняли, бюллетени сами члены УИК не вбрасывали, если и были “карусели” - то, как правило, без привлечения членов УИК к ним. Цель - понятна, снизить градус протестных настроений в Москве, иначе на улицы бы вышли уже сотни тысяч горожан.
Сегодня ходили с Крис на Prodigy — World's on fire. Это было прекрасно. Наверное, это было бы еще прекраснее, если бы не тот чувак, который плясал перед экраном и если бы на середине фильма в мою голову не попала тема, на которую я не могу перестать думать. Тем не менее, коленки отбиты, ушные оргазмы получены.
Все мои мечты до сегодняшнего дня ограничивались материальными благами. Я даже не переживала по этому поводу. А теперь, когда появились мечты нематериальные, стала переживать. Мне кажется, что с материальными мечтами я как‑то более защищена от разочарований.
Вообще боюсь ввязываться в то, что нельзя просчитать на десять ходов вперед. Откуда это только вылезло во мне, человеке эмоциональном и непоследовательном — понятия не имею. Вот эти желания, которые непонятно, как достигать — они же повергают в депрессию, самоедство и броуновское движение. А я желаю быть как всякая порядочная сволочь — пить водку, курить сигареты, есть мясо, ебаться, заниматься интересным делом за деньги и спать. Еще скажите, что это не круто.
Задумалась еще сегодня о блядстве.
Больше сегодня почти ни о чем не думала.
Я сегодня позаимствовала денег у младшего брата. Когда он узнал, сколько стоит пачка кента, сказал «нихрена себе!», и, надеюсь, решил, что никогда не будет курить. Ну хотя бы из жадности.
И отправить бы его за сигаретами, но все‑таки 12 лет, да и совсем уж непедагогична такая наглость.
Отправилась зачем‑то сама. Так получилось, что боль меня прихватила такая, что казалось, перекинусь прямо у киоска. С какой‑то перекошенной рожей дошла до дома, уже ни пить, не курить. Упала на кровать и просто отключилась. Толи спала, толи еще что, не помню. Казалось, что боль никуда не ушла, сделала боевую стойку и ждет, когда я просто пошевельнусь. Не вспомню сейчас, как называется литературный прием, когда одушевляют неодушевленное, но в тот момент этот прием стал для меня боевым.
Я лежала и думала о всяком. О Барнауле, о восьмом числе месяца декабря, о том, что некоторые вещи можно было сделать иначе, о том, что вчера Жу родила дочку. И вот я звоню, мол, Жу, у вас все хорошо? А дочка кричит. Кричит так, как кричат только новорожденные дети, удивленные и разгневанные тем, как мы усложняем простейшие вещи. А Жу счастлива, хоть и не понимает еще ничего.
Кстати, пока шла по подъезду, встретила соседку с пятого этажа. Моя ровесница. От нее пахло перегаром и потом. Пожалуй, в нашем подъезде осталось лишь две нормальные квартиры и я не уверена, что моя входит в их число...
Вот уже несколько месяцев, мой мальчик, как у меня душа винтом.
Пишем чаще всего матом. «Я не о том...», — «И я не о том».
Удивляемся неожиданным тратам. Проблемы наваливаются гуртом:
«Встретимся, выпьем кофе?», — «Не сейчас, дружок, как‑нибудь потом...»
Пьем, как полковые кони, дышим полной грудью, сигаретным дымом,
Хочется рявкнуть на всех, заорать: «Да вы охуели!?»
«Ну что, завтра в пять?», — «Нет, дорогой, на следующей неделе».
Снова ехать куда‑то, через твою улицу, твоего дома мимо.
Истерики, пиздюли, пьяный бред, молоко на завтрак и обед.
У меня нет кота. И слава Б‑гу, а то доставалось бы ему...
Куда же еще девать, и не расскажешь ведь никому.
Пьем, как прожженые алкоголики, дышим тайком, сил никаких нет.
«Завтра в семь, на проспекте, курящий зал?», —
«Договорились!», — и ты что‑то дурное сказал,
Вроде: «Напьемся до белки!», — и тем самым меня обязал.
Лишь бы я в тебе не увязала. Лишь бы ты никогда не завязал.
Внезапно почитала один ЖЖ. Я его в принципе вроде бы читаю, но есть журналы, которые лучше читать отдельно.
Очень хотелось включить музыку, но в кабинете люди.
Очень хотелось бы, чтобы это читалось вслух автором, но он мне тут не аудиоподкаст, блять, охуела чтоли совсем.
Внезапно совершенно по‑другому стала думать о человеке.
Пойду сегодня слушать то, чего доселе не слышала. Наверное, буду думать о нем. И пить за него.
Наверное, нужно расслабить задницу. У меня моральное перенапряжение, причем постоянное.
Все потому что я зачем‑то слишком много всего себе нагрузила в голову. В попытках стать сильным человеком угробила к чертовой матери себе всю способность не_заглядывать_вперед.
Я морально приготовила себя ко всему — смерти всех родных и близких людей, к тому, что мне негде будет жить, к тому, что я лишусь чего‑то. Приготовила себя к тому, что в любой момент мне могут наврать или могут меня предать. Во всех этих случаях у меня уже есть четкий план действий и алгоритмы по выработке нового плана, если старый такой ситуации не предусматривал. Зачем‑то умею довольно метко стрелять из трех видов оружия, зачем‑то умею открывать автомобильные и навесные замки без ключа, отключать эмоции в момент, когда они могут только помешать...
Нахуя, спрашивается? Зачем мне все эти знания, если я не умею доверять людям?
Побочные эффекты налицо — никогда не верю ничему, пока не проверю сама, крайне редко сажусь в незнакомых помещениях спиной к выходу. У меня постоянное напряжение в плечевом поясе и никакой массаж уже не помогает. И мозг уже работает странно — как только в его работе наблюдается простой, он тут же придумывает себе задачу на выживание и начинает ее решать.
Нет, возможно, это когда‑нибудь мне пригодится. Да и не посторонние это голоса какие, чтобы в поликлинику сдаваться для опытов. Но сейчас мешает очень. И я не знаю, что с этим делать.
Сегодня утром я проснулась и зачем-то сразу сказала бабушке, прямо из кровати: "95й до тридцати поднялся". Бабушка спросила, откуда это я взяла, я пошутила про то, что ночью мой мозг сам выходит в интернет или что-то такое, мы посмеялись и почти забыли. Машины у нас с бабушкой давно нет и нас это, по большому счету, никак не колышет.
Однако сегодня мы с Наташей после откройрта поехали заправляться. Сначала мы искали заправку. Потом мы уже начали искать хоть какой-то бензин.
Для справки тем регионам, где все более-менее нормально: внезапно в Новосибирской области бензин подскочил в цене на 5 рублей и его почти нет. АИ-92 найти просто невозможно, особенно поздним вечером; днем на всех заправках совершенно ебанутые очереди. Литр 92го стоит 28 с лихуем рублей. Не спорьте даже. Там, где цена указана ниже его просто нет. Причем с обеих хвостов этой цепочки все утверждают, что причин тому нет, что дефицита бензина не наблюдается и никто не понимает, лахэнта эста муй лока вообще.
Очень хочется надеяться, конечно, что эта хуйня продлится не больше недели, потом кто-то стукнет медведевской ладошкой по столу и все снова станет относительно хорошо. У них же выборы на носу, все дела, нужно устроить еще одно инсценированное спасение народа русского. И ценники снова станут выглядеть так, как будто Россия в 2010 году не вышла на первое место по нефтедобыче и мы его где-то покупаем. Хотя бы так.
И вроде как хер с ним, с бензином, ведь томские ученые почти решили проблему. Но очевидно, что вот это случится совсем нескоро, потому что пока люди покупают бензин по конским ценам, нет никакого смысла лишать их этого изысканного удовольствия.
Несмотря на то, что я уже три абзаца промандела про бензин, пост вообще не про это. А про заезженное и всем известное - про наше сраное отсутствие какой бы то ни было гражданской позиции. Или, если вам угодно, о ее наличии, но в каком-то перевернутом виде. Как говорит Стас Давыдов: "Да что с вами, люди?!?".
Мне почему-то кажется, что всю вот эту хуйню можно было бы прекратить за три дня - просто оставь машину там, где вечером ее поставил. Просто иди пешком, едь на трамвае/троллейбусе/маршрутке, катись на велосипеде, лети на дирижабле. Просто дай понять, что ты НЕ ГОТОВ платить за бензин на пять рублей больше, что ты НЕ ГОТОВ к тому, что какому-то бензиновому начальнику не хватает на что-то. Просто сэкономь - сиюминутно и в будущем.
Но нет, блять. Ничто так не отличает русских людей, как готовность платить за привычные и милые сердцу понты/комфорт/скорость. Неготовность от привычного жопе тепла на несколько дней отказаться для того, чтобы в дальнейшем продолжить в том же духе. Нет, автовладельцы говорят: "Okaaaaaay...." и заправляются по тридцатнику за литр, тем самым говоря бензиновым начальникам и заправок командирам: "Да, вы конечно меня расстроили, но в принципе, я привыкну, вы не волнуйтесь, дорогие мои".
Опять же, я понимаю, что "один раз Персил - всегда Персил" и купив машину, отказаться от нее уже очень сложно. Это и комфорт, и удобство, и личное пространство - все что угодно. Очень сложно перестроиться и трястись в автобусе, а не сидеть в машине с кондиционером и слушать любимую музыку. У меня, как я уже сказала, своей машины нет и вряд ли в ближайший год появится, но я бы тоже не захотела оставлять ее во дворе и переться на ГЭС, например на 45м автобусе час. Но нужно воспитывать в себе эту, если угодно, гордость, научиться не давать ебать себя в задницу. Да, может быть выборы в нашей стране уже ничего и не значат, но деньги всегда будут иметь вес. И никто не хочет их потерять. Так какого хрена мы всеми действиями демонстрируем свою готовность платить даже тогда, когда это действительно неадекватная цена и она многим действительно не по карману? Почему-то все уверены, что ничего нельзя изменить, хотя в данном случае изменить ситуацию можно, просто проголосовав рублем и тем самым дав понять, что нужно идти на компромисс и соблюдать хотя бы простейший закон рынка: задрал цену - ну и сиди тут до вечера со своей коровой без денег.
Эта отрасль состоит из огромного количества звеньев, но тем не менее, в стране, где добывается нефть, много нефти.... Пффффффф.... Литр бензина по той же цене, что и в США - это конечно "они" хорошо придумали. А мы позволили.
Я понимаю, что это я сейчас вникуда сказала, так, пар выпустила. Я хочу свалить из этой страны, но вряд ли когда-то это сделаю. И со временем я превращусь в овцу, которая будет платить за литр бензина и полтиник, и сотню. Потому что смотрю на это все и понимаю, что это сраный Дурацкий остров, тот самый, где коротышки качаются на качелях и выбиваются из сил, питая огромную хуйню, которая их потом и сожрет.
Писать раз в месяц — дурной тон, чего уж там.
Но так как я стала твиттерастом — вполне простительно.
В общем, я снова завязала с учебой, ищу замечательную работу, никуда пока не хочу уезжать.
Еще поняла, что человек познается в алкогольном опьянении — и тут же минус один друг. И это ни плохо, ни хорошо. Это никак.
Завязала я с учебой по причине того, что не понимаю, зачем мне это все, никаких пряников в конце пятилетней ебли вола не лежит, что есть у меня этот диплом, что нету его — никакой, мать его, разницы. Зато нужно приходить и пресмыкаться — почему‑то преподаватели педуниверситета особенно любят, когда перед ними оправдываются и просят их о чем‑то. А у меня, видимо, все еще юношеский максимализм в жопе и я этого на дух не переношу.
А еще начинаю верить в то, что иногда люди все‑таки меняются. Иногда в хорошую сторону, иногда в плохую — но люди обратимы.
Расстраиваюсь по поводу происходящего в стране еще очень. Кажется, что все катится в какую‑то жопу. Иногда помышляю об эммиграции. Хотя скорее всего, все останется на своих местах.
Самое, конечно, обидное то, что я очень хотела в августе попасть в Одессу, а попаду разве что в Екб. Но в Екб очень хочется, как вы понимаете. На неделю, не дольше.
Друзья. Я в Новосибирске. Я вернулась.
Я доступна по ебуржскому телефону–965–502–4242, туда, как вы понимаете, лучше всего писать смс.
Спасибо вам всем за поздравления, вы знаете, что я вас очень люблю.
Мне двадцать один, но толку от этого чуть менее, чем нихуя. Я такая же шебутная, глупая и только чуть меньше страдаю.
Кажется, что я все‑таки застряла между двух городов. Ну и поделом мне.
В день рождения закрыла один гештальт, который не давал мне покоя с июня.
Все правильно сделала.