Искусство невеликое, создаваемое для детей за деньги, тем активнее использует арсенал отмерших форм, чем серьезнее детский потребитель с экономической точки зрения. Теперь этот потребитель уверенно догоняет взрослого (я, например, смотрю только пиратские копии, а сыну частенько покупаю фирменные диски; в кино чаще вожу его, чем хожу сам), поэтому детский фильм и сюжетно, и композиционно все больше укореняется в классической литературной традиции. Стимул создателей более‑менее понятен, но он, конечно, второстепенен. В действительности это сами формы, не растратившие свой потенциал витальности, возвращаются туда, где им рады. Для взрослых детское кино — ностальгически‑сладостно. Здесь сама литература впадает в детство, а взрослый превращается в ребенка — но не в такого, какого он привел в кино, а в наивного исторического реципиента, которому не стыдно заплакать, растрогаться, ужаснуться, вознегодовать.
−3
