откупорил насморк крышку закупил земля на вышку / новгородскую мартышку взобрался и голос сел / посадили в гофротару как глядел и как велел / петь заставили Ротару головой вертел в пруду / головой в пруду вертели щелкал языком в дуду / языком как не при деле
вертел тело потел вертел тело поел
слово завтра до утра / Жак Лакан плясал с утра занимал рощей Ра / в роще спал и видел Ра волос тонкий засипел занял денег пЕрепел низко ему кланялся и во всём покаялся
х о р: да во всём покаялся!
О л е г Б о р и с о в и ч: сумасброды!
г о л о в а В а н я ш и: супостаты кровопийцы полосатые убийцы что вы сделали со мной я ползу теперь не свой
вой не вой – сам не свой
океан штормил три дня разлюбила жизнь меня сердце смяла в кулачок и пустилась наутёк
З а х а р: я видел во сне / левитановский март на опревшей земле подзарядка на старт скоро листья взойдут и запенится рожь ну какую еще ну какую еще для меня ты придумаешь ложь?
М и х а и л: за забором светит Солнце за порогом светит Солнце за открытым глазом светит
З а х а р берет М и х а и л а за левую руку и говорит губой глядя на верхнюю пуговицу рубахи
один человек ещё не значит всё
М и х а и л: мне заштопали носки я счастливый человек
кочерга крутить не стала как наследство от Тантала побежала ручейком в доктора Живаго дом Живаго дома не оказалось
На столе, устланом белоснежной вышитой скатертью, разместились соленые огурчики, вареная картошка в мундире, капуста соленая с клюквой и хлебный каравай. Впрочем, царицей стола, вне всякого сомнения, являлась двухлитровая бутыль водки. Запивать её гостям предлагалось суточным квасом.
- Ну, гости дорогие, не побрезгуйте, угоститесь чем Бог послал, — Розовый Мурзилка Шу расплылся в гостеприимной улыбке — Пирогов не припас, медов не собрал, а вот про водочку‑матушку беленькую не забыл, не забыл… На березовых почках, да на чесноке‑озорнике настояна. Стоит, истомилася, вас гости мои дожидается.
Олег Борисович спешно оделся и вышел на улицу. Через час он вернулся домой, не раздеваясь, сел за стол и записал в тетрадке грифельным карандашом:
Я вышел на улицу. Шел снег. Белыми хлопьями. Красивые ровные снежинки падали мне на ладонь и нехотя таяли. Совершенно неуместный в середине марта снег. Нежданный. Никому не нужный. Шел снег, отодвигая мысли о скором тепле, о весне и о всем, что с этим связано. О ежегодных призрачных надеждах на лучшую жизнь. Снегопад. Эта красивая величественная картина вызывала нескрываемое отвращение у прохожих, уже настроившихся на приход весны. Этот снег как бы отбрасывал их назад – в прожитое. Я стоял на крыльце и не знал куда пойти. Меня не ждали, я был никому не нужен, никому не нужен как этот снег. Как эти красивые белые снежинки, белые снежинки в середине марта.
Олег Борисович проснулся рано утром. Зевнул, повернулся на другой бок и снова заснул. Именно так всё и было. • Николай Петрович почистил зубы и приготовился варить баварские сосиски, как в дверь позвонили. - Кто там? — осторожно через дверь спросил Николай Иванович. - Открывай, сволочь! – прохрипел неприятный голос. - Я вас боюсь и поэтому не открою. - Открывай! – не унимался голос. Николай Петрович так испугался, что открыл холодильник и залез в него, плотно закрыв дверь. Он вспомнил, что читал где‑то, что в холодной среде время течет медленнее. И поэтому решил оттянуть момент расправы таким способом. Вот так вот. • Зиновий Аверманович подстригал ногти на ногах, а потом умер. Что тут еще добавить. • Илья Сергеевич шел в книжный магазин купить детектив. Но свернул на Геодезическую и ничего не купил. • Антон Иванович пил чай. Собственно, он до сих пор его пьёт. Ну, и слава Богу. • Один человек задумался о смысле жизни. Так и пребывает в задумчивости по сей день. Ну, и слава Богу. Всё человек при деле. Ни водку же по подъездам пить. Вот‑вот.