−10
большая тёрка
Большая Тёрка / Мысли /
Для всех
katehon
Диалог с Хазиным - Инновационный потенциал - 10.06.2012
очень любопытно. Давно не было такого, чтобы я мог без вопроов настоятельно рекомендовать что-то к просмотру абсолютно всем!
подробно рассказали, что такое инновация, а что нет. в основном говорили про транспорт и логистику.[видео]
Опубликовано 11.06.2012 пользователем ussrtv1
В странах Западной Европы больше половины промышленных предприятий занимаются осуществлением технологических инноваций. В России эта «тема» интересна только одному предприятию из десяти. И последние 15 лет доля таких предприятий остается примерно на одном уровне. Отсюда и результаты: на нашу страну в международном высокотехнологичном экспорте приходится всего четверть процента. Как изменить эту ситуацию?
РБК-ТВ: Транспортные технологии стоят на пороге революции, считают эксперты.
История холдинга «Струнные технологии Юницкого» - http://yunitskiy.com/author/history.pdf
.
Да, у МЛХ в блоге это уже всё обсудили - http://khazin.livejournal.com/318814.html Он и сам уже понял что подставился и отполз от темы:
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=92.5)
khazin wrote:11 Июн, 2012 07:43 (UTC)Я не спец по технологиям, мне эта тема показалась интересной, поскольку объясняет, какие сегодня нужны технологии - которые радикально меняют экономическую модель. В нашем случае - путем изменения логистической схемы.Я сам эту передачу сегодня по РБК посмотрел, не успел подетальнее разобраться.
Собственно, передача посвящена тому, что "Фэйсбук" - уже не привлекательная штука для надувания пузыря. А у этой штуки потенциал пузырения просматривается))) Но похоже, что пример, кхм... не 100% удачный.
В ролике ниже в комментариях это подробно освещается.
- 15 комментариев
katehonА вы прогнётесь, не пойдя на выборы?
- 5 комментариев
rockmasterЯ в отчаянии
- 2 комментария
katehon«Утомленные солнцем-2: Цитадель». Смерть Ахиллеса
Настали выходные и в кино опять не охота идти... Ни одной аэрожопы тебе, ни сисек перед смертью)))
Как говорил гений после первой части своим зрителям: "Копите говно. Скоро продолжение выйдет на экраны"
Проголосую рублём - посмотрю дома.
.
[источник - http://www.afisha.ru/article/death-of-achilles/]
.Выходит последний фильм Михалкова про комдива Котова.
Текст: Роман Волобуев
Фотография: «Централ Партнершип»
.
Что последний боевой выход комдива Котова станет миссией самоубийцы, было, в общем, понятно. Прошлогоднее «Предстояние» — нескладный, запинающийся, но в разы не такой ужасный, как все себя тогда убедили, фильм неожиданно сплотил страну в общем порыве раздражения по адресу Михалкова, обычно такое единение нации случается только на футболе. Общественный консенсус в России редкость, по нему все соскучились, так что у «Цитадели» не было шансов, даже окажись она вдруг новым «Апокалипсисом сегодня».
К чести картины, с которой всем заранее все было ясно, вторая серия вторых «Утомленных» ухитряется преподнести несколько сюрпризов. Главный (и для большинства это, видимо, будет дополнительный повод сходить на «Форсаж-5») — Михалков более-менее махнул рукой на военный жанр: война здесь отодвинута даже не на второй, а на пятый план. Штурм пресловутой цитадели занимает несколько минут в финале, и это на самом деле не вполне штурм, да и сама цитадель — скорее метафора. Центральная часть фильма — и едва ли не половина от почти трехчасового метража — галлюциногенное, как и все здесь, возвращение комдива к себе на дачу и его встреча не то с бывшими домочадцами, не то с их призраками-двойниками (учитывая, что половину играют другие актеры, второе кажется вероятней).
.
.
Этот камбэк в декорации 17-летней давности оказывается страшней любых бросков на немецкие доты. Михалков сознательно переснимает ключевые моменты из первых «Утомленных» в формате театра жестокости, но настоящий ужас — не в том, что он пытается сделать, а в том, как неловко у него получается. Неуклюжесть почерка в «Предстоянии» хотелось списать на непривычный для автора жанр эпического полотна (за размахом личности как-то забывается — автор всегда был камерным режиссером). Но тут, казалось бы, коронный михалковский формат — актерский фильм в четырех стенах, триллер вперемешку с клоунадой, игра интонациями, прибаутки, мужские разговоры — а все равно не клеится, сценарий ползет по швам, актеры дружно дают петуха, чувство — будто играет оркестр, где расстроены все инструменты, включая барабан.
Набирающая популярность трактовка, по которой события «Утомленных-2» надо считать предсмертным бредом расстрелянного в 1936-м (вариант — накрытого фугасом в 1943-м) комдива более-менее снимает претензии, предъявляемые картине людьми, много читавшими про войну в «Википедии». Сюда отлично встраивается и смутная, как во сне, география происходящего, когда окоп соседствует с подмосковной дачей, и демонический Сталин, зачитывающий Котову полный список его злодеяний, и даже то, что на знакомые имена то и дело отзываются посторонние артисты.
Проблема не в том, что Михалков нарушает правила, прогибает под себя реальность, отечественную историю и так далее, а в том, что в его фильме отсутствует то единственное, что дает художнику право на все эти вольности — базовая кинематографическая магия. Когда он пугает — не страшно, начинает шутить — сразу хочется выйти куда-нибудь покурить, пытается обаять и растрогать — вот что уж он всегда умел как никто, а тут вдруг — не умеет. Его не слушается ни время внутри фильма (каждая вторая сцена длится вчетверо дольше, чем ее можно вынести), ни оператор Опельянц, самозабвенно берущий крупные телевизионные планы всего, что только можно, ни даже персонажи: артист Мерзликин перед бессмысленной атакой сообщающий, что больше никуда не пойдет — не потому что боится, а потому что не хочет выглядеть мудаком, кажется, имеет в виду не конкретную атаку, а двухсерийное предприятие в целом.
В полной мере режиссеру подвластна в основном мелкая живность, которой в «Цитадели» на удивление много: фашистская мышка, судьбоносный паучок, компьютерная бабочка, бесконечно делающая бяк-бяк-бяк из одного угла кадра в другой, настырно символизируя что-то, про что все давно забыли. Ноет заевшей пластинкой злополучный польский романс, крутится по третьему разу старая сцена про мягкие пяточки, несчастная Толстоганова, которую воскресший муж просит смешно, как в первой серии, щелкнуть челюстью, застывает с открытым ртом и, кажется, сейчас сорвется и заголосит навзрыд, что щелкала-то Дапкунайте, а она отродясь так не умела — чего пристал. Про линию с резиновой цаплей-пищалкой, которую Котов полфильма не выпускает из рук, лучше даже не начинать — слов все равно не хватит.
Странным образом Михалков в случае «Утомленных-2» оказывается абсолютно неповинен в большинстве тех смертных грехов, в которых его дежурно обвиняют, — это, если приглядеться, довольно самоуничижительный фильм, к тому же снятый скорее наперерез конъюнктуре, чем ей в угоду (тот же Сталин — социальный заказ сегодня скорее на эффективного менеджера с трубкой, а не на упыря-чернокнижника, которым он выведен здесь). Есть подозрение, что, упакуй Михалков свою разудалую метафизику в один фильм — получился бы дьявольски эффектный военный вариант «8 1/2» (не факт, впрочем, что за это его возненавидели бы меньше).
Но размазанные почти на шесть изматывающих хаотичных часов «Утомленные-2» не работают ни в координатах реального мира, ни как репортаж из подсознания. «Предстояние» еще как-то держалось на ощущении, что вот сейчас что-то начнется, в «Цитадели» на 15-й минуте становится понятно, что не начнется ничего и никогда. Что Михалкова — этой большой, раздражающей, противоречивой, при этом невероятной цельной фигуры — больше нет. Он незаметно (в первую очередь для себя самого) присоединился к сонму заслуженных отечественных режиссеров, чьи фамилии тускло отсвечивают успехами двадцатилетней давности, которые что-то снимают, чаще для телевизора, сопят на зрителя, который — бесполезный дурак и хочет смотреть только «Яйца судьбы» и «Форсаж-5» — и, в общем, мало кому интересны. Тот Михалков, которого здесь все любили и ненавидели, закончился. Сошел на нет, растворился где-то между монологами в телевизоре, манифестами про то, как обустроить Россию, и коммунальной полемикой с ему одному важными оппонентами (какой Союз? каких кинематографистов? какие критики? who gives a fuck?). Это очень грустно. Михалков — как носорог, с которым не обязательно было сходиться во взглядах на мироустройство, но без которого это самое мироустройство кажется неполным, бедным и скучным. И хватит уже про паруса на танках, «покажи сиськи» и недобранные в прокате миллионы. Он больше не с нами, он где-то там, сидит на березе и говорит сам с собой. В таких случаях полагается пить не чокаясь.
.
Википедия о первый части - http://ru.wikipedia.org/wiki/Утомлённые_солнцем_2:_Предстояние
Камрады обсудили кину. Местами смешно - http://oper.ru/news/read.php?t=1051607778
то же на КиноПоиске - http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/481101/
- 7 комментариев
katehonИгорь Растеряев - кореш Лехи Ляхова
Игорь Растеряев на ютубе, на комбайне и в национальном подсознании
Одни уверены, что это реальный деревенский самородок, другие в курсе, что на фоне бескрайнего русского поля рвет гармошку актер из театра «Буфф». Есть мнение, что он «совесть ютуба», но имеет место и подозрение, что перед нами обыкновенный питерский сноб, который морочит людям головы. Для кого-то он продолжатель традиций скоморошества, но есть и такие, кто видит в нем нечто среднее между Высоцким, Чистяковым и Джимом Моррисоном. Доподлинно широкой публике известно лишь одно: Игорь Растеряев ворвался в наши головы верхом на композиции «Комбайнеры». Вышло все случайно. — Я вообще ни при чем, — вспоминает Игорь. — Это все Лёха Ляхов, мой московский друг. Ради прикола снял песню на видео и разместил в интернете. А я и слова-то такого не знал — «ютуб». Он мне говорит: «Ты уже там». Я отвечаю: «Здорово. А что это такое?»
15 февраля 2011, №06 (184)
Казачий хутор Глинище. Полсотни дворов, медвежий угол Волгоградской области. Мы сидим в хате, где живет молодой лесовод Вова Буравлев, именно ему посвящены «Комбайнеры», взорвавшие интернет. Уютно тикают ходики. Игорь вспоминает свой концерт в московском клубе. «Вову там я представил так: “И впервые в Москве, а также вообще в каком-либо другом городе, кроме Михайловки и Арчеды, Вова Буравлев!” Зал возбужденно встрепенулся: “Комбайнер, это же комбайнер!” А Вова вышел на сцену, произнес с достоинством: “Добрый вечер, дамы и господа” — и прочь от этих дикарей. Зрители в восторге загудели: “Он нас стесняется, значит, он настоящий”».
Между Брокгаузом и Ефроном
— Сборище дураков, — комментирует Вова свое скоротечное появление на столичной публике. — Смотрю, пап, — объясняет он отцу-казаку, — сидят дети натуральные, только сильно испорченные взрослыми. С комплексами. И если верить Иоанну Кронштадтскому, изнуряемые бесами. А потом глянул вдаль, на галерку — там Женя Михин, Андрюха Карасев — земляки. Легче стало. Но все равно: я две песни послушал и ушел.
Что там говорить, зажиточная публика явно соскучилась по «настоящести», устав от силиконовых б…дей и безголосых мужеложцев. Неудивительно, что ее заинтриговала искренне-отважная манера исполнения Игоря Растеряева, в которой он повествует про всепоглощающее пьянство, всепроникающий ислам и любовь к родине, какой бы она ни была, тем более что у него она — вовсе не уродина.
За короткое время ролик с песней про комбайнеров посмотрели более миллиона человек.
После этого появились «Русская дорога», «Ромашки», «Казачья», «Богатыри»… В начале февраля у Растеряева вышел первый альбом.
Незамысловатым народным языком — но без этих псевдосельских словечек вроде «имает» или «кочет» — говорит он то, что мечтали бы сказать вслух многие, но не решались. Например: «Кондолиза Райс — сучка». А разве есть такие в наших пределах, кто думает по-другому? Или вот: «Русская деревня вымирает от водки». И это не новость. Но очень хотелось бы потешиться над тем, как об этом спел бы некто Стас Михайлов.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Между тем сам Игорь Растеряев оказался не так прост, как тот парень в ролике — взлохмаченный, с физиономией неумеренно употребляющего тамады. Многие «клубящиеся» приходят посмотреть на периферийное чудо, а видят коренного питерца из семьи художников, артиста театра. К тому же не пьет и не курит, и даже имеет на этот счет логичное оправдание: «Боюсь исчезнуть как вид».
В своих песнях он помещает деревню и город по разные стороны некоей воображаемой границы. Но не баррикады. «Далеко от больших городов, // Там, где нет дорогих бутиков, // Там другие люди живут, // О которых совсем не поют». Там, в деревне, и только там, по его убеждению, проистекает не замутненная ложью и блажью русская жизнь. И вот что еще: тамошние жители, в отличие от горожан-офисян, работают, а не дурью маются: «Комбайнеры, трактористы, грузчики арбузных фур, // Эти парни не являются мечтой гламурных дур».
Вова Буравлев — один из них. Человек в своем роде уникальный: лесовод и пастух, штудирующий древнегреческих философов; выходящий на пастбище со словарем Брокгауза и Ефрона. Всего Шопенгауэра истрепал. Слушает пластинки Шнитке и речи известных государственных деятелей.
— Представь картину, — рассказывает Растеряев, — он пасет овец, за поясом книжка. Подхожу. И такой происходит диалог: «Что читаешь, Вован?» — «Да Гомера перечитываю. Дельно пишет. А Конфуций — говно».
Растеряев — певец антигламура? Он себя таковым не ощущает. Хотя если люди хотят так думать… Желание почтенной публики — закон.
— Сижу я дома, никого не трогаю, — говорит Игорь, жадно прихлебывая тюрю из плодов терновника, чисто казацкую пищу. — Звонят из одного журнала: «Давай репортаж. Только надо в студии сфотографироваться. Какой у тебя размер одежды и обуви?» — «Подождите, вы спутали, наверное, я же не Наталья Водянова, я же из Глинищ, кореш Лёхи Ляхова, сосед Вовы Буравлева».
Тынс-тынс-тынс
Ему нравится находиться по ту сторону «границы», в селе Раковка, на родине отца, где одеваются в ноское и немаркое, где чище воздух и отношения между людьми. Хотя по Питеру он ходит в брендовой одежде и ездит не на «козле» — на иномарочке. Трагический дуализм или секреты актерского мастерства?
— Сижу дома, никого не трогаю, — вспоминает он весело, рассказывая свою очередную историю многочисленным раковским родственникам, двоюродным братьям, дядьям и теткам, которых по-местному ласково зовет дяденьками и тетеньками. Его твердое питерское «г» сначала незаметно становится мягче, а вскоре он уже безудержно «хэкает». — Звонят: «Мы из государственного агентства по делам молодежи. Хотим снять клип». Серьезная контора.
— Как определил, что серьезная? Потому что государственная?
— Нет, не поэтому. У серьезной справа должен висеть портрет Медведева, слева — Путина.
— Так и было?
— Почти. Заходим в кабинет. Видим, что Медведев-то на месте, а вот Путин выпилен в бетонном простенке электролобзиком. Монументально. В профиль. А за столом сидит товарищ в тельняшке с лицом комсомольского вожака. «Привет, ребята, я Вася Якеменко. Ну, что я тебе могу сказать? — говорит Вася. — Вот, хотим мы тебе клип сделать. Мне у тебя в “Комбайнерах” понравились две вещи. Ритм бодрый. И второе: в Москве одни пидарасы. На этом наше совещание считаю законченным. Идите, работайте». Выдают мне режиссера, съемочную группу. Мы приезжаем в Раковку. Набираем артистов — чуть ли не все жители массовкой заделались. Вовка Буравлев, кореш, в главной мужской роли. Анюта Коняшкина, соседка, — в главной женской. Косит два дня от учебы в арчединском лесхозе — ради искусства.
— У клипа, говорят, должна быть концепция.
— Концепция простая. Мальчик Вова утром после гуляний провожает девочку Анюту, подходят к калитке ее дома. Бабка ее палит, Вову прогоняет костылем. Он бежит, начинается песня. Мы видим, как он заводит мотоцикл «Урал» и едет в поле, где уже собран консилиум комбайнеров под руководством фермера дяди Саши Гурова, которого сыграл дядя Саша Гуров. Приезжает Вова, глушит мотор, подбегает в кепке и майке Russia к дяде Саше. Тот ему: «Вова, что же ты? Солнце уже высоко, а поле не убрано». Он в ответ: «Дядя Саша, вспомни, ты же сам был бабник». А параллельно я — расположился на колодочке и песню играю. Одним словом, фильм «Вкус хлеба», вторая серия. Тем временем Анюта Коняшкина, которая, ежу понятно, доярка, вместе с подружками гребет навоз. Но так как все фермы у нас были развалены еще в девяностых, то снимали мы на личном подворье тети Наташи Кудряшовой. А дальше они встречаются там, где снова я, только уже на сцене. По дороге их, конечно, цепляют плохие парни, которые пьют водку и закусывают арбузами. Но влюбленные не замечают их хамства и садятся в зал. Все.
— Что же клипа не видно в эфирах? Нехорош вышел?
— Понимаешь, к самому клипу у меня претензий нет. Клип качественный. Другое дело, что видеоряд не отражает песни. И аранжировка получилась дискотечная. Тынс-тынс-тынс: «Выпил C2H5OH, // Cел на “Ниву Ростсельмаш”, // На ДТ, «Дон-500», Т-150, // Покормил перед этим поросят…» Я подумал: зачем мне это? Чтобы светануть мордой на экране? Это будет не обо мне. И самое главное — не о комбайнерах. Это будет о продаже клипа на канал «Муз-ТВ».
— Все пропало?
— Мы не привыкли отступать. Я позвонил своему однокурснику Юрке, взяли камеру, приехали в Раковку и все сделали за два дня — фрагменты этого клипа мы теперь на концертах крутим. Картинка такая: сидит девочка и лепит из хлебного мякиша человечков и комбайн, а на настоящем комбайне сижу я, пою. Девочка подносит человечка к глазам, и в кадре появляется лицо настоящего комбайнера. Берет другую фигурку — другое лицо. И так четырнадцать лиц. Реальных, своих, местных, как они есть. Чтобы они стояли, смотрели на этих гламурных дураков и спрашивали: «А сколько ты намолотил ячменя в своей жизни, чучело?»
Я крокодил
В отличие от многих ютубовских звезд, Растеряев успел много чего добиться и до того, как проснулся знаменитым.
После окончания Санкт-Петербургской академии театрального искусства он с товарищем отправился трудоустраиваться в БДТ. Вышли на сцену, показали, что задумали. В зале — Кирилл Лавров.
— У этого голоса не слышу, а у этого лица не вижу, — сказал мэтр.
А Игорь ему:
— Вы, Кирилл Юрьевич, свет бы нормальный включили. Кто же острохарактерных при дежурном свете смотрит?
В общем, в БДТ поступить не удалось. Зато взяли в камерный «Белый театр».
Труппа зарабатывала детскими представлениями, разъезжала на «шестерке» ввосьмером. Среди партнеров Растеряева были Ревушка-коровушка, Гонзик и дед Габадей. Сам Игорь играл крокодила. В соответствии с традицией средневековых ярмарочных мистерий ему надо было выйти на сцену и первым делом сообщить зрителям: «Я крокодил». Чтобы не было иллюзий.
Хвост и нос мазали зеленкой.
— Помню, однажды пришлось спать в здании дома культуры, завернувшись в кулисы, а Андрюха, коллега, разматывал нас в туалет. Иногда на спектакли приходили бродячие собаки. А детей мы делили на хороших и плохих: хорошие садились в зале и сразу начинали играть в тетрис, плохие доставали лазерные указки и метили нам прямо в глаз.
Сейчас в питерском музыкально-драматическом театре «Буфф» Игорь Растеряев занят в спектаклях «Женя, Женечка и “катюша”» и «Небесный тихоход». В детских спектаклях и на елках играет волка.
— Я пока не нащупал этот образ, — говорит. — А напарник на раз его делает.
Заходим в дом очередных раковских родственников. Растеряеву надо всех обойти, раз приехал, никого не обидеть вниманием.
— Как там у бати в Питере дела? — спрашивают дяденьки и тетеньки.
— Ходили тут с ним в филармонию. — Игорь, как всегда, на серьезные вопросы отвечает байкой. — Заявляемся, а там дискуссия. «Элитарное и массовое искусство». Кругом интеллектуалы, гуманитарии. Кто-то на рояле что-то, дядька стихи читает, а тетка кувыркается.
— А о чем стихи-то?
— Я не очень понял. Это же элитарное искусство. Зато потом начались дебаты. Мне запомнилась фраза одной дамы: «Я вам заявляю, как дочь двух музыковедов и внучка одного композитора…»
Бабло не спит
Он больше любит спрашивать, чем отвечать.
— Как ты относишься к Шевчуку? — спросит.
— Ну, музыкант, по-моему, не должен так глубоко залезать в политику, — отвечаю.
— Ага, — то ли соглашается, то ли нет, не разобрать.
— А как тебе эта идея с георгиевскими ленточками — дарить их всем на День Победы? — снова спрашивает он.
— Хорошая идея. Только надо было тендер нормальный провести на их изготовление, а не отдавать своим, прикормленным.
— Ага. — По крайней мере записал себе в мозг.
Редко встретишь человека, который так внимательно слушает не себя. Бог знает, как оно потом и во что трансформируется. В нашем случае трансформировалось в новый хит. Так и называется — «Георгиевская ленточка». Через месяц после Раковки я уже слушал эту песню на концерте Растеряева в Москве: «Сегодня эту ленточку носить // На сумке можно, можно — в виде брошки. // Но я прекрасно помню и без лент, // Как бабка не выбрасывала крошки».
Впрочем, реципиенты тоже не дремлют сложа языки. Особенно когда дело касается похабщины.
— Сижу дома, никого не трогаю, — вспоминает. — Звонок. Баритональный бас: «Але, Игорь? Растеряев? Это монах Афанасий с Афона. Ты что же, мерзавец, делаешь?» — «Извините, а что случилось?» — «Мы тут в монастыре тебя уже почти уважать начали, как вдруг наткнулись на песню про Лину и Дашу, которые идут нах…» — «Простите, это из раннего». — «Ты давай не оправдывайся. Материть наших хороших русских девочек запрещаю. Ибо сам иногда матерюсь». — «Это как же, батюшка-монах?» — «Ну, как-как. Приезжают летом губернаторы российские. У них там леса горят, а они на святую землю приперлись. Ну, я им прямо с порога и зарядил: “Пипец вам, ребятки, скоро настанет”. — «Какой пипец?» — «Залезь “ВКонтакт” — узнаешь. Набей: “монах Афанасий”, песня “Поздняк метаться”. И в моем “ЖЖ” зацени раздел “Чемодан, вокзал, Баку”. Ничего, мы тебя на перековку-то на Афон возьмем». Короче, еле отбоярился.
— Точно монах? Может, сумасшедший? — спрашивает тетенька.
— Да вроде действительно монах. Я набивал в интернете песню «Поздняк метаться». Там речь о том, что на шахте «Распадская» случился взрыв, а Абрамович, гад, тем временем купил два замка. А после моего первого концерта он сделал запись: «Из народного певца в деревенские клоуны».
Впрочем, и без всяких монашеских наставлений Игорь Растеряев не спешит обналичивать свой талант и скороспелую известность.
Дело к ночи, а мы едем на машине по темным раковским полям. Звонит телефон. Оказывается, руководство завода «Ростсельмаш» решило его премировать за наиболее полное раскрытие образа сельского труженика. Предлагают приехать и забрать 350 тысяч рублей. Игорь не ханжа — если из лучших побуждений, почему бы и не взять? Но впоследствии он передаст их фонду «Подари жизнь», потому что обнаружится, что директор предприятия возглавляет политическую «Партию дела» и с премией не все так бескорыстно.
— Ты вообще заработал хоть что-то? — спрашивает его тетенька Галя.
— Я решил, сам не знаю почему, в эту новогоднюю кампанию вообще от чеса отказаться. Хотя предложений было много: Красноярск, Иваново, Казахстан. До 200 тысяч рублей в час обещали.
— Кто может отказаться от 200 тысяч рублей в час?
— Я как-то боюсь. Одно дело, когда ты играешь на ложках на корпоративе. И совсем другое дело, когда ты поешь про деревенских пацанов, которые умерли от водки. Мне не хотелось бы превращать это в развлекательную историю. Я принципиально не против корпоративов и зашибания бабла. Но пока еще не разобрался в себе. Решил притормозить, до выхода альбома.
Кстати говоря, многие из раковских в разное время работали в Москве. И сделали удивительный для себя вывод, что столичный люд встает раньше, чем деревенский, поднимающийся с первыми петухами: «В шесть утра едешь в метро — уже полно народу! Отчего так? Бабло не спит, говорят, и человеку спать не дает».
Москва — такое место: если кто засветился и баблом пахнет, такого в покое долго не оставят.
— Сижу дома, никого не трогаю. На меня только-только это все свалилось, и я еще не знал, куда ходить, что говорить, как себя позиционировать. По наитию шел. И немного заблудился. Попал на один федеральный телеканал, на ток-шоу. Я думал, может, там серьезная какая передача, может, мы поговорим про аграрный сектор. Прихожу с баяном, смотрю — какие-то два скорохвата сидят. Ролик прокрутили мой и начали глумиться: «Чего ты нам впариваешь? Нам сказали, ты комбайнер, а ты в дорогой толстовке. Откуда?»
Я сначала даже подумал, что они не в адеквате. Отвечаю: «В чем дело, товарищи? Я из Санкт-Петербурга, артист». А они ни в какую: «Ну давай, пой нам». Честно говоря, мне если что и захотелось в тот момент, так это точно не петь. Ладно, думаю, попал как хрен в рукомойник — лай не лай, а хвостом виляй. Пою про «Раковку». А эти подвывают. В общем, дальше было так: один из них кидает в меня скомканной бумажкой. Я сдержанный паренек. Говорю: «Не нравится мне ваша передача. Я думал, мы будем разговаривать о проблемах российской деревни, а тут какая-то херня». И ушел. Послал негромко, как положено.
— И это показали по телевизору?
— В эфир не вышло. Появилось в интернете. Если быть циничным и учитывать все эти шоу-бизнесовские прихваты, то мне это только на руку сыграло. Все стали говорить: ты крутой! И этих ребят в интернете стали есть поедом и даже серьезно угрожать. У нас же народ берегов не видит. А мне стали приходить такие, например, сообщения: «Кузнецкий ОМОН готов разобраться». Короче, удалось это дело погасить кое-как. Я написал в Сети, чтобы заканчивали травлей заниматься. Мы даже с ними помирились вроде.
— Теперь подобные предложения с ходу заворачиваешь, не доводя дело до эфира?
— Я мягко стараюсь с людьми разговаривать. Но они ведь все равно давят, давят, давят. Вот недавно предлагали фильм снять. Читаю сценарий — там примерно то же самое, что в клипе Васи Якеменко. Отвечаю: «Ну зачем это?» Не понимают. Тогда я вдруг вспомнил, что на людей больше всего действует честность. На всех без исключения. Поэтому я так напрягся немного для правдоподобия и резко говорю: «Что я, по-вашему, сердце в форточку, что ли, выкину?!» С интонацией хронического невротика.
Паяц? Паяц, но какой находчивый!
— Подействовало?
— Они сказали: «Хорошо, хорошо. Вы только не волнуйтесь».
Быть добру
Петляем полями. Как едем, на что ориентируемся — непонятно: глазу не за что зацепиться. Наш «жигуль», как неким оберегом, украшен хромированным волговским оленем. Навстречу движется машина. Это Саня Белоножкин, бывший гаишник, теперь пенсионер. Если бы у него как раз сегодня не было дня рождения, его стоило бы выдумать. Водка по зимнему варианту — теплая. Бывший гаишник тостует: «Быть добру!»
Здесь вообще везде шолоховщина: если самогон, то в трехлитровых бутылках, если завтракать, то целым петухом.
Бродим по хутору Глинищи. Заглядываем в домишко, который Игорь купил лет десять назад, — здесь, кстати, снимали тот самый ролик «Комбайнеры». Идем дальше. Разрушенные, брошенные дома чередуются с жилыми. Повсюду грусть, шныряют полудикие кошки. Игорь тычет пальцем то в одну хату, то в другую: здесь, сообщает, товарищ умер от выпивки, там — еще. Иллюстрация к его песне «Ромашки»: «Чтоб ни работы, ни дома, // Чтоб пузырьки да рюмашки, // Чтоб вместо Васи и Ромы // Лишь васильки да ромашки».
— А вот дом моего кореша Гриши Выпряжкина. Когда он в армию уходил, его медики осмотрели и хотели в Москву отправить — в институт изучения человека. Сказали: двухсотпроцентное здоровье, как из энциклопедии шагнул к ним в кабинет. Все было идеально. Умер в 56 лет от водки.
— Дядя Саня умер, знаешь? — спрашивает Игоря брат Васек.
— А он от чего?
— От того же. Как раз продал гараж. Ну и загулял.
— И дядь Витя?
— И дядь Витя.
— А был еще один — утонул, он снайпером работал во вторую чеченскую. Другой на мотоцикле разбился. Вспомни, сколько пацанов младше нас уже померли, — машинально удивляясь, говорит брат Василий. — Тридцатник стукнул, и отъехали. А помнишь девушку? Она с постели перестала вставать. С утра просыпалась и лежала: нет никакого смысла, говорила.
— Чем здесь люди занимаются, трудно представить. Ну ладно — по хозяйству. А так? — спрашиваю я риторически.
— А «так» здесь не бывает, — отвечает Игорь.
При чем тут власть?
В Раковке и Глинищах к Игорю, честно говоря, относятся неоднозначно. Есть за ним кое-какие косяки. Он, например, дружит с божьим человеком Леней Макарочкиным, которым многие остальные брезгуют. До сих пор Игорь блестяще его копирует. Впрочем, о нем говорят разное: не то юродивый, не то йог.
Мало кто из земляков способен признать в Игоре талант. Что это: глотку драл перед девками у магазина — и вдруг звезда!
— Считай, на его песнях целое поколение у нас выросло, — сообщает тетушка. — То ДДТ споет, то Высоцкого, то дядю Васю Мохова.
— Пятичасовые концерты ежедневно давал, — подтверждает Игорь. — Вернее, еженощно. Надо было стараться — не схалтуришь. Люди приходили серьезные. Одни братья Лянги чего стоят! После такой закалки меня ни один сольник не испугает.
Все растеряевские песни таковы, что требуют обсуждения за накрытым столом. Будь я политическим журналистом, можно было бы написать, что песни Игоря Растеряева открывают простор для широких общественных дискуссий.
— Когда жрать нечего, народ думать начинает, — реагирует Вова Буравлев на «Ромашки».
— Грабить они начинают, а не думать, — отрезает его отец.
— И это тоже, куды деваться, — нехотя соглашается сын.
— Куды деваться? Город в деревню придет. Продразверстки начнутся. Эти алкаши комиссарами станут.
— Такое уже не вернется.
— Вернется. Это же Россия. Здесь все всегда возвращается.
Говорить «за политику» с Игорем трудно. Он ее чурается. Терпеть не может, когда его тянут под какие-то знамена. Потому и сам никого ни к чему не призывает, своей точки зрения не навязывает. Он избегает прямых оценок, он вроде локатора: получит сигнал, отразит в байке или в песне, а дальше — сам решай.
— Сижу дома, никого не трогаю. Звонит мне какая-то девушка из Сочи, говорит что-то, говорит — и я вдруг понимаю, что она меня ошибочно принимает за мастера-исполнителя русских народных песен. Я решаю ее не разубеждать. «Да, поем русские. “Ой, мороз, мороз”. С детского сада. “Шумел камыш” — моя коронка. И ту знаем. И эту выучим». А сам думаю: выступление еще не скоро — подготовлюсь, подберу на гитаре, выйду там, пущу романтическую слюну. Тем временем выясняется, что это мероприятие в каком-то ресторане проводит администрация Волгоградской области — программу социальную презентует, что ли. Прилетаю. Мне все нравится. О пальмы трусь как сумасшедший — еще бы: первый раз их вижу вживую. Прихожу в ресторан. Мне говорят: «Будешь выступать после группы “Сплин”».
Я в ужасе.
— Извините, — говорю, — вы представляете: они устроят драйв, раскачают публику, а потом выхожу я и начинаю выводить «С чего начинается Родина?» на акустической гитаре. Давайте я вам лучше что-нибудь на гармошке — нашенское, драйвовое. Они: «Давай. А что ты можешь?» Я: «То-то и то-то. И Шевчука».
Как же у них вытянулись физиономии! Вот так, — показывает, профессионально гримасничая. Получается маска из фильма «Крик». — «Какого Шевчука? Ты что, не знаешь? Шевчук же враг Путина!» Я им говорю: «Стоп, вы понимаете, что вы вот этими своими выходками идете сейчас вразрез с основными постулатами модернизации Дмитрия Медведева? У нас вообще что? Совок или демократическое общество?» А они меня даже не слушают. Такси ловят: «Везите парня в гостиницу, пусть там опомнится. Все. Мероприятие в семь». Я уезжаю, сижу в номере, думаю: что же делать? Решаю, что надо ударить их же оружием — идеологией.
Приезжаю, значит. Тут же нарисовывается администраторша, лукаво щерясь: «Игорек, все по списку. Начинаешь с Гарика Сукачева…» Я ее ласково так прерываю: «Вы извините, дело, конечно, не мое, но я бы на вашем месте Гарика поостерегся исполнять». — «А что такое?» — «Вы в Яндексе давно были?» — «Не очень». — «А вы не видели, кто на митинге в защиту Химкинского леса стоял на одной трибуне с Шевчуком?» — «Кто?!» — «Да Гарик ваш и стоял». — «Да ты что! Убираем! Срочно!»
Потом я в друзья Шевчука записал всех, чьи песни поленился выучить на гармошке. В оппозицию попали приличнейшие люди. Причем эти организаторы смотрят на меня и вроде как допускают, что я могу наврать, но этот вот страх, сидящий в них, не дает им со мной спорить — и они убирают, убирают, убирают. Потом я совсем обнаглел. Понимаю, что, убрав, надо предложить кого-то взамен. И я тут вспоминаю, что есть замечательная песня Булата Окуджавы «Десятый наш десантный батальон». Мне ее не то что выучить — мне ее уже не забыть никогда. Потому что сотни раз ее слышал на репетиции спектакля «Женя, Женечка и “катюша”». И вот говорю я по-хамски: «Есть такая замечательная песня, вы ее почему не вписали?» Они: «Какой еще батальон? При чем тут Окуджава?» — «А вам неизвестно, что Булат Шалвович написал эту песню, пообщавшись с ветеранами Сталинграда?» — «Что? Правда? Это же наша волгоградская тема». — «К чему и веду». — «Берем, берем!»
Короче, таким макаром я вписал туда все, что люблю и умел на гармошке: «Сектор Газа», «Чиж» — все они тоже стали заядлыми сталинградцами. В итоге я пою что хочу. А организаторы перешептываются. Один: «Нет, ну ты слышал, а? Родное все». Другой: «Ну а че? Подготовился парень». Под конец прибегает организаторша: «Начальство уехало! Давай Шевчука. Мы его лю-ю-юбим!»
И вот скажи мне после этого, дяденька: при чем тут власть?
Сольный концерт Игоря Растеряева в Москве. Заодно презентация его первого альбома. Популярный клуб заполнен почти до отказа. Публика по большей части трезвая. Если двумя штрихами — работники того самого офисного труда, которым автор противопоставляет героев своих песен. Впрочем, попадаются и попы без ряс, и скинхедоподобные юноши — все-таки патриотическая тематика. Игорь Растеряев, как Советский Союз, сплачивает этот разнородный зал на целые полтора часа. Дружнее всего подпевают в ключевом месте «Русской дороги»: «Запомните загадочный тактический прием, // Когда мы отступаем, это мы вперед идем!»
Не то чертовщина, не то кутузовщина. Хотя, скорее всего, все тот же тютчевский аршин.
.
источник - http://rusrep.ru/article/2011/02/15/rasteryaev/
katehonРоссийские власти нашли рецепт как выйти из кризиса
- 7 комментариев
katehonАмерика: Держаться ближе своих врагов ("New York Post", США)
Как Франклин Делано Рузвельт имел дело со Сталиным, или как Никсон - с Китаем, американцам придется привыкать к немыслимому – договору с Ираном.
Так считает Джордж Фридман, основатель и генеральный директор независимой разведывательно-исследовательской компании Stratfor, которую иногда даже называют "частным ЦРУ"
.
Джордж Фридман заявил в своей новой книге "Грядущее десятилетие" (издательство Doubleday). В своей предыдущей книге, "Следующие сто лет", Фридман сделал прогноз для Америки на столетие, заявив, что ни одна страна на самом деле не угрожает экономическому или военному доминированию США в ближайшие десятилетия.
Но в ближайшие десять лет, то, как мы будем обращаться с этой империей – а мы империя, настаивает он – должно обязательно подразумевать, что мы будем близки со своими друзьями, но еще гораздо ближе – со своими врагами. Это означает достижение соглашений с Ираном и Пакистаном, чтобы они не вызывали проблем, даже если их режимы не сменятся.
Фридман – стратег, что означает, что его основная забота – предотвращение войн или появления какой-либо силы, которая может бросить вызов США – включая такие демократические государства как Индия. Грядущее десятилетие будет временем, когда страны будут играть на выбывание друг с другом, от Ирана и Саудовской Аравии до Китая и Японии. Он считает, что это лучшее решение, которое к тому же и самое логичное. Либо так, либо более конфликтным образом.
"Поддержание баланса сил должно быть таким же фундаментальным принципом американской внешней политики, каким является ...ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Билль о правах в ее политике внутренней, - пишет Фридман, - Соединенные Штаты могут вступить в войну в Восточном полушарии только непосредственно в обстоятельствах, когда там будет наблюдаться какая-либо неблагоприятная сила, угрожающая занять обширную территорию, и не останется никого, кто мог бы ей сопротивляться".
Вот как Фридман видит ключевых игроков ближайшего десятилетия:
РОССИЯ-ГЕРМАНИЯ-ПОЛЬША: Целью России будет отделить Европу – и в первую очередь Германию – от США. Германия уже сильно зависит от России в плане энергетики и разочарована альянсом НАТО в вопросах Афганистана и Ирака; она может быть вполне расположена к более близким отношениям. США не стоит вступать в прямую конфронтацию с Россией, советует Фридман, вместо этого им следует сделать все возможное, чтобы усилить экономики и политические отношения с такими странами как Венгрия, Словакия и Турция. Нужно забыть об оказании помощи Грузии (это пустая трата ресурсов с очень небольшой отдачей) и вместо этого переманить на свою сторону Азербайджан – как источник нефти и платформу для американских операций в регионе. И самое важное, "Соединенные Штаты должны работать над тем, чтобы сделать Польшу тем, чем была Германия в 1950-х годах", так как нам не приходится ожидать, что Германия будет иметь схожие с нашими приоритетами взгляды во внешней политике.
"Во всем этом маневрировании задача в том, чтобы, во-первых, избежать войны, и во-вторых, ограничить отношения между Германией и Россией, которые могут, в последующие десятилетия, образовать силу, которая может бросить вызов американской гегемонии", - говорит Фридман.
АФРИКА: Фридмановский прагматичный – и как он признает, "жесткий и грубый" – вывод, заключается в том, что Африка США не нужна, и что ничего нельзя сделать, чтобы остановить там войны, раз уж государственные границы были в свое время проведены колониальными державами произвольным образом. В конечном счете, национальная идентичность укрепится в ходе ведущихся там войн, в которых США не нужно быть замешанными. Что касается помощи, "она не может иметь какой-либо продолжительный эффект, потому что не обращается к фундаментальной проблеме иррациональности африканских границ". Но США все равно должны ее оказывать, так как она будет "служить цели улучшения образа Америки". В десятилетие, когда США придется тратить сотни миллиардов долларов в год на оборону, трата 10-20 миллиардов на помощь Африке будет вполне пропорциональной и разумной попыткой купить восхищение".
МЕКСИКА: В отсутствие колоссальной ошибки картелей, ничто не изменится в отношениях между США и Мексикой, считает Фридман. Есть простой путь борьбы с нелегальной иммиграцией – ввести национальной идентификационное удостоверение и депортировать всех, у кого ее не окажется. "Это вряд ли конечно будет введено, частично потому, что многие из тех, кто категорически против нелегальной иммиграции, также отличаются глубоким недоверием к федеральному правительству". А также потому, что те слои общества, которые получают наибольшую прибыль от дешевой рабочей силы, более влиятельны, чем те, кому эта дешевая рабочая сила вредит. Результат – "лицемерие, притворство и двуличность", - говорит Фридман, когда каждый президент обещает что-то сделать с нелегальной иммиграцией, и потом не делает ничего. США не рискнут оказаться втянутыми в изнурительную войну, послав войска в Мексику, пока ни один картель не убил никого не из числа своих членов по эту сторону границы – а они очень стараются этого не делать.
ИЗРАИЛЬ: В прогнозе, который точно вызовет волны критики, Фридман предполагает, что мы откажемся от всех попыток мирных переговоров. "США должны спокойно принять политику освобождения от Израиля, что будет означать просто принятие нынешнего дисбаланса сил". И сделать это тихо, чтобы не создавать внутренних политических проблем и не поощрять врагов Израиля. Но отойти мы должны, так как "В то время как поселения на Западном берегу могут представлять собой фундаментальный национальный интерес для Израиля, они не представляют никакого интереса для США". Далее, "Израилю не угрожает опасность быть уничтоженным, и в вопросе своего выживания он не зависит от США. Это уже в прошлом. США нужно дистанцироваться. И он это примет".
ИРАН: Иракская война была ошибкой, которая привела к важному дисбалансу в пользу усиления иранской власти. Самый главный стратегический актив Ирана – это его возможность нанести удар в Ормузском проливе, через который идет 45% мировой нефти. Так и какой же лучший вариант для США? Договор. "Эти страны презирают друг друга. Ни одна не может легко уничтожить другую, и, по правде говоря, они имеют несколько общих интересов. Говоря по-простому, американский президент, с целью достичь своих стратегических целей, должен добиваться примирения и приспособления к Ирану". Фридман признает, что президенту Обаме будет трудно провести такое соглашение – "его положение больше укрепил бы удар с воздуха, нежели какой-то циничный договор", - но уверен, что это лучший вариант. Америка получит больше стабильности в регионе, шиитского союзника против суннитского терроризма и никаких ядерных бомб. Иранский режим получит гарантии от американского вторжения; а по сути, власть и силу. Благодаря такому договору будет больше давления на Саудовскую Аравию, родину многих исламских радикалов, такой договор также отделит американскую внешнюю политику от Израиля. Как и в случае с Китаем, это не союз долгосрочной дружбы, а просто удобный альянс.
"Я уверен, что это предпочтительный вариант политики с учетом обстоятельств", - считает Фридман, - но я также считаю, что это наиболее логичный выход. Альтернативы неприемлемы с обеих сторон; слишком много риска".
КИТАЙ: Опасения китайского господства преувеличены, говорит Фридман. Около 80% китайцев живут в условиях, похожих на нищенские условия стран Африки южнее Сахары, в том числе около 600 миллионов человек живут в домохозяйствах, существующих менее чем на 3 доллара в день. Любое затруднение в экономическом росте, даже небольшое, и страна столкнется с огромными проявлениями нестабильности. США стоит больше опасаться того, что Китай распадется на части, поэтому Вашингтону стоит быть заинтересованным в том, чтобы пекинский двигатель продолжал работать. Ни Китай, ни Япония не станут великими державами в ближайшее десятилетие, и США нужно поддерживать хорошие отношения с обоими в надежде поддерживать такой баланс, который практически не будет требовать американского вмешательства.
ИНДИЯ: Хотя она и является демократическим союзником, Америка не заинтересована в том, чтобы Индия стала региональной военной силой, считает Фридман. "Самый дешевый путь добиться этого для США, предупредив возникновение подобной ситуации – это поддерживать сильный Пакистан, таким образом заставляя индийских экспертов по безопасности концентрироваться на земле, а не на море". Фридман считает, что в ближайшие 10 лет американо-индийские отношения будут ухудшаться.
Оригинал публикации
Источник: inosmi.ruмой источник - http://worldcrisis.ru/crisis/822585
.
! ЧИТАТЬ моё мнение katehona!моё мнение katehona:Вот уж действительно ОДИН ВЕК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, ДРУГОЙ НАЧИНАЕТСЯ!!!! Повезло жить на изломе эпох... Кстати, наши геополитики уже давно именно это и называли как наиболее вероятный сценарий. Но чтобы советники Белого Дома тоже самое начали говорить...
Ну вот мы и дождались, когда "частное ЦРУ", наиболее влиятельный консультационный центр (think tank) Белого Дома открыто выносит на обсуждение план сдачи примерно половины из пока еще существующей империи.
В документе фактически уже признана неизбежной сдача Германии - причем не кому-нибудь, а нам, лапотникам. Идея ее замены на Польшу - жалкая попытка, обреченная на неудачу. Калибр страны не тот. К тому же, здесь у нас опять же в стратегическом плане есть неплохие шансы самим с Польшей подружиться.
"Освобождение от Израиля"? Что-ж, когда то любая халява заканчивается - пора оставлять Ближний Восток в покое. Скоро не до него будет.
"Не нужна Африка?" Конечно, не нужна, если ее уже Китай подмял.
"Отвлечь Индию на разборки с Пакистаном?" Хороший маневр, англосаксы в последние 400 лет в таком поднаторели. Но Индия - страна совершенно особая, перед ней великое будущее, хотя и не при нашей жизни. Пускай муха полетает вокруг головы слона, на общую траекторию его движения это не повлияет.
"Договор с Ираном?" Еще одна капитуляция. Правда, противник - более чем достойный. Опыт дипломатии раз в десять побольше, чем у англосаксов.
Итак, блок "Германия-Россия", которому не давали сложиться лет 150, уже вынуждены признать. Это - естественный союз, и только внешнее воздействие так долго не давало ему реализоваться. О неизбежности этого союза многие говорили (см.http://geopolitica.ru/Audio/17) Но у него есть интересное возможное развитие (робкая попытка такого союза провалилась в 19-м веке) - Германия-Россия-Индия (напоминаю о "контракте века" между РФ и Индией на 250 истребителей 5 поколения стоимостью 30 млрд. "унылых енотов". Это АФИГЕННОЕ событие, которое я назвал бы для РФ главным событием 2010 года).
В общем, стратегия отхода проигравшей Империи на ближайшие 10 лет вырисовывается. Можно начинать открыто обсуждать стратегию занятия освободившихся кусков..
Остаётся только добавить:
- 7 комментариев
katehonМихаил Делягин: "Итоги 2010 года и перспективы 2011 года"
- 4 комментария
katehonЭкономика по-русски — 18.01.2011. Михаил Хазин. Прогноз на 2011 год.
- 2 комментария
katehonНастоящие Супергерои - Real Superheroes
- 6 комментариев
katehonРБК - Архив программы "Мир сегодня" - Итоги 2010 года
katehonСтратагемы XXXIV: геополитические итоги года
katehon2010 год - Конец политического цикла. Выход за пределы серого полюса
Продолжаем подводить итоги 2010 года. И, по всей видимости, ХХ-го века.
.
31 декабря 2010 09:00Россия переживает конец путинского цикла: даже если Путин вернется, его возвращение автоматически ничего не решит - это будет уже не ответ, а новый вопрос
Интуиция перемен
Создается впечатление, что вместе с 2010 годом заканчивается определенный цикл в российской политике. Это ощущают и осознают очень и очень многие. Причем цикл не второстепенный и локальный, а очень долгий. Хотя власть делает вид, что все по-прежнему, как ни в чем не бывало, это уже никого не убеждает, ни на кого не производит впечатления, не действует, одним словом. Весь 2010 год мы к этому шли, свою долю в это ощущение конца цикла внесли и летние невиданные пожары, и отставка Лужкова, и скандал с Лукашенко, и СНВ-3, и теракты в метро, и, конечно, события на Манежной площади. Но ничто из этих событий по отдельности не было решающим. Все это лишь симптомы качественных изменений в политической системе, которые невозможно далее не замечать. Попробуем окинуть взглядом, в чем эти перемены состоят.
Заря в сапогах и легитимность Путина
Начать придется издалека, с появления Путина у власти.
Власть Ельцина в 90-е годы была ...
.политически нелегитимной. Он и его окружение делали то, что не поддерживалось большинством населения (либеральные реформы, шоковая терапия и т. д.). Это было диктатурой либеральной прозападной элиты, олигархов, «семьи», очень узкой правительственной верхушки. Народ это в целом не одобрял, но на бунт был не способен. Страна, тем не менее, стояла на грани распада.
Путин, которого вначале продавили в президентство пиар-средствами с использованием мощного административного ресурса, оказался, вопреки всему, именно тем, кого все ждали. По сравнению с Ельциным это был настоящий подарок. Путин сделал ряд важнейших шагов навстречу народу –
- предотвратил распад России,
- провел победоносную вторую чеченскую кампанию,
- укрепил вертикаль власти,
- изгнал или посадил самых одиозных олигархов,
- стал говорить с Западом в более резких тонах,
- вернул гимн,
- вышвырнул из политики ультралибералов,
- ввел федеральные округа,
- дал зеленый свет интеграции постсоветского пространства,
- отнял у олигархов оппозиционные каналы,
- настоял на изъятии понятия «суверенитет» в республиканских законодательствах субъектов РФ,
- укрепил позиции силовиков во власти,
- добился назначения губернаторов.
Все это, и особенно сравнение с Ельциным, сделало Путина в начале 2000-х годов легитимным. Он нашел пропорцию между тем, чтобы частично соответствовать и прозападным олигархическим элитам 90-х (в их умеренном секторе), и частично народным массам, чающим великой державы, сильной руки и порядка. Движение в сторону народа было очевидным: после чисто антинародного и компрадорского ельцинского курса это воспринималось очень живо. Так сложился феномен рейтинга Путина. Путин удовлетворял большинство. Это был, конечно компромисс, но компромисс, соответствующий требованиям политического момента.
Против Путина на первом этапе оказались лишь представители крайне либеральных и прозападных сил («несогласные»), финансируемые США и беглыми олигархами. Это задало политическую парадигму нулевых годов. В сравнении с ельцинским курсом Путин сделал вираж на 90 градусов. Не на 180, а именно на 90. Он не повернул в другом направлении, он остановил процесс, заморозил его.
Парадигма Путина и ее фазы. Апогей ЮКОСа
Данная парадигма действовала в течении 10 лет. Сегодня именно она ставится под вопрос. Есть большая вероятность, что она либо вот-вот развалится, либо на ее место придет нечто иное, либо продлится еще какое-то время, но в уже ослабленном и не эффективном виде.
10 лет путинской модели были не равнозначны. В них можно выделить все признаки политического цикла: подъем, стабилизация и распад. Первые 2 года Путин закладывал основы своего курса, демонтируя ельцинскую систему: укрепляя государство, борясь с олигархатом, устанавливая политический контроль над крупным частным бизнесом, СМИ, партиями и т. д. Он менял принципы действия политической системы, усиливая авторитарную составляющую (и без того достаточно сильную уже при Ельцине) и сосредотачивая в своих руках все больше рычагов политической и экономической власти.
Это вызывало недовольство в политической элите, но в целом благожелательно поддерживалось массами (в том числе и потому, что не затрагивало их интересов напрямую). Пик этой фазы приходится осень 2003, ознаменованную посадкой Михаила Ходорковского и началом дела ЮКОСа. Олигархи, загнанные на площадку РСПП, вздрогнули, гадая, кто следующий. Это был момент исторического решения: Путин мог как продолжить данный курс в том же направлении, так и остановить его, удовлетворившись достигнутым. Теперь мы знаем, что он принял решение удовлетвориться тем, что было. Следовательно, можно считать данную точку, 2003-2004 год, апогеем путинского курса, который пришелся строго на половину его двухтактного президентства.
Стагнация и распад
Далее началась путинская стагнация. Политический курс полностью подстроился под сохранение статус кво, перешел в чисто «консервативную» фазу. Путин не возвращался к ельцинскому периоду, но и не продолжал идти в намеченном в начале им же самим направлении. Все процессы затормозились.
Путинское окружение попыталось зафиксировать статус кво в политических программах – «суверенная демократия», «стратегия 2020», «путинский курс» и т. д. Все эти «названия» имели один только смысл: «остановись мгновенье» («ты терпимо» - не «прекрасно, и именно «терпимо» и «могло бы быть намного хуже»). На самом деле, как сейчас видно, это был началом заката Путина.
Последним аккордом стали выборы 2008 года. Путин еще мог бы взять разбег для взлета, для возврата к своему раннему курсу и укрепить свою легитимность в массах (ослабив ее параллельно в элитах и на Западе), если бы остался на третий срок. Он стал бы «российским Лукашенко», которого любили бы массы, боялись элиты и ненавидел Запад. Или как минимум назначил бы преемником кого-то, в целом похожего на себя и продолжающего его курс. Но он предпочел поступить иначе и делегировал в преемники Дмитрия Медведева. Это означало конец.
Медведев своим политическим имиджем был задуман как шаг в сторону либерализма, Запада, олигархии. Чтобы яснее это акцентировать, он еще до президентства спешно становится главой попечительского совета ИНСОРа, созданного на базе «профсоюза олигархов», РСПП и возглавляемого «спикером олигархата» ультралибералом и западником Игорем Юргенсом. Совершенно очевино, что Путин решил разыграть 4 года – 2008-2012 - как этап «сближения с Западом» (реального или мнимого) и как «возврат в 90-е» (частичный или полный).
В целом, это означало добровольную ликвидацию путинского курса (с подачи его же самого). От сохранения «статус кво» и «суверенной демократии» перешли к «модернизации» и «демократизации».
Почти три года с 2008 по конец 2010 ушли на разминку и решение технических вопросов, а к концу 2010 стало понятно: путинский цикл завершен. До какого-то момента шаги Медведева в сторону Запада были еще обратимыми, их можно было принять за «имитацию», «для отвода глаз»; тем более, что в самом начале его президентства в 2008 году Россия решительно вступила в Грузию и показала свои геополитические амбиции вполне в «путинском» ключе. Но отказ от поставок С-300 Ирану (важнейшему стратегическому партнеру России), поддержка санкций против него, и особенно подписание договора СНВ-3 (наносящего необратимый ущерб системе российской обороны) – показали, что дело приобретает серьезный оборот, и горбачевско-ельцинская линия в отношениях с США повторяется.
Три России: серое, оранжевое, черное
С этим мы и приходим в 2011. Путинский цикл завершается, на наших глазах вырисовывается новая политическая модель.
Что это за новая модель?
И снова, для ее понимания необходимо сделать небольшой политологический экскурс.
В современной России есть три политологические зоны, которые можно условно назвать – «Россия-1», «Россия-2» и «Россия-3».
Россия-1 представляет собой модель сохранения путинского компромисса, продолжение балансирования между элитами и массами, между Западом и национальными интересами, между консерватизмом и модернизацией. Россия-1 – это широко понятый «путинизм», центрированный строго между двумя другими стратегическими проектами. Можно символически назвать это серым полюсом.
Если Путин вернется в 2012, и даже если это произойдет на оппозиции с медведевской либерализацией и «новой горбачевщиной», это не будет решением, а новым вопросом.Россия-2 это чистое западничество, либерализм, реформатство в ельцинском духе. К этому полюсу склоняют политические круги России США, беглые олигархи и «непримиримая оппозиция» («несогласные»). Здесь акцент падает на модернизацию, демократизацию, сближение с Западом, глобализацию и демонтаж путинской вертикали. Большинство российской экономической и политической элиты, сформировавшейся в ельцинский период, сочувствует такому подходу или даже активно его поддерживает. В кристально ясной форме Россия-2 представлена потоком вещания радиостанции «Эхо Москвы». Это – оранжевый полюс.
Россия-3 - гораздо менее оформленная идеологически и организационно позиция народных масс России, тяготеющих к порядку, сильной державе, социальной защите (социализму), национализму и патриотизму, болезненно воспринимающих вестернизацию российского общества. Здесь огромная социальная база, но практически нет политического представительства. Эта позиция дает о себе знать в партии «Родина», «Русских маршах», газете «Завтра» или в собрании футбольных фанатов на Манежной площади. Это черный полюс.
Трансформации в сером
При Путине в политической системе доминировала Россия-1, равноудаленная как от оранжевого, так и от черного полюсов, расположенная строго между ними. Партия «Единая Россия», прокремлевские молодежные движения, модерирование информационной сферы, экспертный pool, то есть вся область внутренней политики России, курируемой Кремлем, относилось к зоне России-1.
Появление тандема в 2008 году привело к расслоению серого полюса. Медведев явно занял позицию между серым и оранжевым, хотя до сих пор он явно не пересекал черты в этом направлении – не освободил Ходорковского, не санкционировал создания новой либеральной партии, не открыл свободный доступ к федеральным СМИ «несогласным». Однако постепенное усиление Медведева однозначно ведет именно к этому. Его путь – от серого к оранжевому, и остается только гадать, до какой точки он дойдет на этом пути.
Горизонт этого курса легко предвидеть: территориальный распад России, обострение гражданского конфликта, либеральный реванш, резкое падение значения России в международной сфере, то есть настоящий возврат в 90-е.
А что же Путин? Путин выдерживает паузу. Было бы логично, если бы он сдвинулся в сторону черного полюса, куда его «заталкивают» как американские политологи, так и последние сохранившие ему лояльность патриоты. От Путина все ожидают, что, симметрично Медведеву, он обозначит свой курс в зоне России-3. Но как раз этого-то и не происходит. Путин не двигается в этом направлении, а занимает именно то место, которое он занимал и ранее – в середине серой зоны. Так получается перекос даже по отношению компромиссной модели путинского второго срока.
Время ушло
Самое важное заключается в том, что по состоянию дел на начало 2011 года у Путина больше не будет времени и политического пространства, чтобы успеть сделать этот жест, который он откладывает уже 6 лет. Не оппонируя Медведеву, он сам демонтирует свою харизму и свою легитимность. Вот это непоправимо. Система смещается в сторону оранжевой зоны, и даже если Путин станет единственным кандидатом от власти в 2012 году, многие моменты уже будут безвозвратно упущены. Путин придет именно как носитель серой зоны, а это на новом этапе уже никого не будет удовлетворять – ни оранжевых (само собой), ни черных. А это значит, что попытавшись повторить второй раз то, что ему удалось в нулевые, Путин столкнется с серьезной проблемой – контекст изменился, а формы его политического мышления остались прежними. То есть у него ничего не получится.
Именно поэтому путинский цикл завершается сегодня, не зависимо от того, вступит ли Путин в игру с «оранжевеющим» Медведевым или не вступит. Путин упустил время.
Усиление флангов и ослабление центра
Теперь несколько слов о том, что нас ожидает.
На наших глазах в 2011 году начнется процесс дезагрегации существующей политической системы России: зона серого полюса будет неуклонного сужаться, а «оранжевые» и «черные» (Россия-2 и Россия-3) будут набирать силу.
Россия-2 будет подыгрывать Медведеву, связывая с ней свой собственный автономный политический курс. По мере приближения к 2012, возрастет поддержка этого сегмента и со стороны Запада. Скорее всего, мы увидим наличие единого модерирующего центра, который будет синхронизировать деятельность радикальной оппозиции («несогласных») и либеральных кругов в российской власти. Такие фигуры как Юргенс, Волошин, Павловский, Гонтмахер, Чубайс, Будберг и т. д. вполне подходят для этого.
России-3 никто подыгрывать не будет – серые ее будут давить, раскалывать, пытаться приручить и ослабить. Власть насоздает многочисленные симулякры, управляемые из Кремля. Но значение России-3 (как источника политической легитимации) будет неуклонно нарастать. Пока трудно сказать, в какие организационные формы это выльется. Существующие политические партии, которые могли бы претендовать на эту область – КПРФ и ЛДПР, парализованы изнутри и большой роли в этом процессе играть не будут (их руководство интегрировано в серую зону и зависит от нее напрямую). Создания новых действенных патриотических движений власть не допустит. На сегодняшний день организационного потенциала и внятных лидеров в этой области нет.
Черный полюс растерян, рассеян и далек от какой бы то ни было консолидации. Лучше всего ему пока удаются не спланированные инициативы, а спонтанные акции протеста (наподобие выступления на Манежной площади), флэшмобы, систематический саботаж властного дискурса не только через прямое сопротивление, но и через безразличие, пассивность, подчеркнутое отсутствие энтузиазма в отношении чего бы то ни было. Как только дело доходит до полноценной политики, представители этого сектора проигрывают технологиям серых (использующих наряду с прямой силой подкуп, обман, медийные компании, широкий ассортимент психологических методов воздействия, замалчивание, очернение и т. д.).
Кроме того, здесь нет и внешней поддержки. Лишь для раскачки ситуации (и то весьма ограниченно) отдельные сектора черной зоны могут быть включены в общую структуру «несогласных», но только под кураторством оранжевых и под их строгим надзором (эту функцию для некоторых националистов выполняет политолог Станислав Белковский). И тем не менее, удельный вес этих настроений в обществе будет неуклонно возрастать, что станет в определенный момент важнейшим, а может быть и решающим фактором. Колоссальный электоральный успех партии «Родина» в 2003 году – это яркий пример.
.
Конец цикла
Сегодня мы должны трезво взглянуть на вещи. Теперь уже и раскол тандема не может стать по-настоящему политическим событием и оживить политические процессы. Если Путин вернется в 2012, и даже если это произойдет на оппозиции с медведевской либерализацией и «новой горбачевщиной», это не будет решением. Ситуацию, с которой мы имеем дело сегодня, создал сам Путин своими собственными руками. Даже если это всего лишь «бой с тенью», и это не делает ему чести. А если же он пошел на то, чтобы на самом деле свернуть курс своих ранних начинаний и вернуться к политике 90-х (через своего преемника), то тем более. У этого уже вообще приличных наименований не остается.
Поэтому сама логика событий заставляет оторвать завороженный взгляд от тандема и обслуживающей его конъюнктурной шушеры и посмотреть в другую сторону: на народ, на историю, на общество, на логику основных тенденций в мировых процессах, в геополитике, этносоциологии, трансформациях идентичности, на постмодерн и глобальный масштаб всечеловеческого кризиса (не только экономического, но ценностного, культурного, антропологического).
Россия - часть мира, и с этим миром все очень неладно. Неудивительно, что неладно и в нашем Отечестве. Это, скорее, естественно. Надо расширить масштаб мышления. У некоторых проблем не бывает простых решений, потому что сами эти проблемы сложны по своей природе. Технический сбой можно исправить техническими же средствами. Исторические проблемы так не решаются.
Это не означает ухода от политики. От политики вообще нельзя уйти: если мы принимаем решение «не заниматься политикой», значит, мы добровольно передаем себя в рабство (отказываясь от политического бытия мы передаем власть над собой первому встречному, тому, кто в отличие от нас не отказывается от политики). Но политику следует искать сейчас в других областях.
Доминация серой зоны исчерпала свой ресурс. Надо смотреть за ее пределы. В каком-то смысле мы переживаем уже сейчас конец путинского цикла. Даже если сам Путин вернется, это будет уже не ответ, а новый вопрос. И его возвращение теперь автоматически ничего не решит. Серая зона трещит по швам. Это необратимо.
Надо напрягать историческое воображение. Старая сказка больше не вдохновляет.
Александр Дугинисточник - http://evrazia.org/article/1545- 1 комментарий
katehonЗавершение кризиса: ВОЙНА или НОВАЯ ЭКОНОМИКА (03.09.2010)
- 13 комментариев
katehonЭкономика по-русски - 28.12.2010. Михаил Хазин
katehonЗвонок, которого никто не услышал
Всё это время с известных событий я ждал, что скажет этот социолог, автор этой статьи. Ждал, т.к. лень и некогда самому писать пересказ давно известных в приличном обществе вещей)).
За прошедшее десятилетие его работы обрели и не раз подтвердили свою актуальность. Но самое главное в науке, доказывающее верность какой-либо теории - это точность прогнозов, сделанных на её основе. У него она безупречна. Так что рекомендую.
.
22 декабря 2010 09:00
Бунт на Манежной площади в Москве показал, что российскому обществу не нравится статус-кво: точно не зная, чего хочет, оно совершенно определенно не хочет того, что есть
.
Большинство официальных трактовок событий на Манежной площади заведомо будут неверными. Поскольку то, что там случилось, не может быть оприходовано ни одной из значимых политических сил. Следовательно, всем остается только врать, отчаянно искажать все происшедшее, начиная от подоплеки и кончая деталями самого погрома.
Власть получила серьезнейший удар. То, что произошло на Манежной, суммарно означает неудовлетворительную оценку последним годам политического режима, существующего в России. Как-то сразу стало понятно: делалось не то, говорилось не о том, первые лица поверили своим собственным пиарщикам и политтехнологам и просмотрели главное. Просмотрели все на свете.
Ясно, что признать это невозможно. Остается изворачиваться. Не ново, но на сей раз все будет на порядок менее эффективно. Возможно, скоро этот механизм начнет работать с обратным от запланированного эффектом. В стране зреют и созрели критические линии раскола - социального, экономического, этнического, мировоззренческого, культурного, а нас кормят какими-то розовыми утопиями про Сколково и про «полицию».
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Либералы: «фашизм»
Либералы, как во власти, так и вне ее, увидели реальное гражданское общество в действии. И ужаснулись. Они представляли его совсем не таким. Но каково общество, таковы и граждане. Если не обращать внимания на свой народ и оперировать с правозащитными, слизанными с западных учебников абстракциями, то выйдет карикатура. «Несогласные» по сравнению с «фанатскими группировками», вышедшими на Манежную площадь, кажутся дутыми дармоедами, тихо осваивающими зарубежные гранты.
Либералы испускают привычные ламентации о «русском фашизме», которого никогда в истории не было, но который, вполне возможно, появится, если о нем постоянно и непрерывно истерично вопить. Либералы во всем обвинят экстремистов и заодно русский народ. Весь этот анализ можно заведомо выкинуть в мусорную корзину.
Националисты: берем «вину» на себя
Националисты попытаются приписать случившееся себе. Но и их анализ ситуации будет поддельным, поскольку на Манежной площади собрались вовсе не носители экстремистских идей, а обычные молодые люди, московские парни и девушки. Они движимы простыми социальными импульсами, реакцией на вопиющее беззаконие и попрание справедливости, на которых строится современное российское общество. Никакие «националисты» ни малейшего влияния на этот процесс не оказывают. Причин масштаба Манежной не понимают. К себе критически не относятся. Они будут врать, как и все остальные.
Кавказцы: война так война
А что же кавказцы? Они с удовольствием примут вызов. Вытеснив русских с Северного Кавказа, они активно наступают по всем направлениям - в силу своей демографии, пассионарности, культурных кодов и ослабления русского общества. Слабость русских и абсолютное наплевательство на этносоциологические закономерности государства провоцируют их на экспансию.
Конечно, кавказцы понимают, что рано или поздно столкнутся с сопротивлением. Это логично, и нельзя сказать, что они не ждали отпора. Теперь они получают аргумент, почему надо продолжать наступление. Особенно в республиках. У них есть прецедент. Но и их анализ (едва ли имеющий шанс получить публичное измерение) будет неверным: русские, «гяуры» - «враги» и «свиньи», так что воевать с ними просто необходимо. Для воинственной кавказской этики это привычно: война так война. Новые дополнительные материалы для пропагандистского материала (в том числе визуального) приобретут ваххабиты.
Конспирологи: это все «специально»
Многие в современной России склонны к конспирологии, теории заговора. Не будучи в состоянии объяснить то, что происходит, люди дают волю воображению. Так, уже родилась теория, что все события на Манежной площади были «тщательно спланированной операцией» — то ли это сделала сама власть (непонятно для чего), то ли это «борьба внутри тандема», то ли «происки ЦРУ, Березовского и Ходорковского». Кто-то может приплести Лужкова и Батурину, а также силовиков.
Конспирология предназначается для того, чтобы избегать серьезного анализа происходящего. Для такого анализа часто не хватает не только фактов, но и методологических способностей, техник, навыков, знаний об обществе, этносах, культурах, идентичностях. Конспирология - это симуляция объяснения, которая служит психологической защитой перед лицом тревожного и непонятного мира.
Массовая дезинформация и пути преодоления
Вот к этому набору и будет сводиться массовая дезинформация событий на Манежной площади. Подобных объяснений мы услышим в бесконечном количестве с бесконечными вариациями. Это неизбежно, и надо быть к этому готовыми. Чтобы сказать нечто более весомое, придется отвлечься от всех перечисленных выше позиций — от сервильного подыгрывания властям (у которых «убежало кофе»), от либерального занудства (на использование термина «фашизм» следовало бы наложить мораторий), от оппозиционных клише (мол, во всем и всегда «виноват Путин»), от националистического чванства (первый ответный удар по «нелегальным иммигрантам»), от конспирологических моделей (они недоказуемы, и в этом их «сила»). Только там, за пределами этих банальностей («большинство всегда ошибается», гласит истина технического анализа рынков), лежит горизонт адекватного анализа.
Мы увидели, что…
Итак, что случилось на Манежной площади 11 декабря 2010 года?
Мы увидели общество, которое заявляет о своем принципиальном несогласии с:
- положением дел в правовой сфере;
- этнической политикой в Москве;
- отношением к русскому большинству;
- социальной несправедливостью, обступающей со всех сторон.
Одним словом, обществу не нравится статус-кво. При этом оно точно не знает, чего хочет. Но кристально ясно, оно не хочет того, что есть. То есть, называя вещи своими именами, это бунт (пока в форме черновика).
Мы увидели общество, которое больше не боится власти. Власть не может держаться исключительно на силе. Она должна иметь моральное основание. Она должна быть легитимной. Только в этом случае общество признает за ней право на насилие. Лишив власть легитимности, мы лишим ее действенности. Нынешней власти катастрофически недостает легитимности. Она не коммуницирует с народом, не отвечает на его реальные запросы, отделывается виртуальными технологиями. Общество показывает, что оно больше не намерено принимать это как должное.
Мы увидели новое поколение горожан. Это особое поколение. Оно выросло без опыта Советского Союза, вне советской культуры. Значит, оно не знает ни его положительных, ни его отрицательных сторон. Это поколение намного менее культурно, но и менее послушно. Оно довольно дикое, но нет никаких признаков того, что в ближайшее время это изменится. Оно будет дичать дальше, терять культуру и страх. Через пару шагов мы почувствуем, что это значит.
Мы увидели, что конкретные силовики не знают, чью сторону занять. Для русской молодежи - они защищают «нелегальных мигрантов» и являются «репрессивной» силой. Для «кавказцев» они же - воплощение «русского национализма». А сами они гибриды того и другого. Именно балансирование между этими двумя идентичностями и делает московскую милицию, а шире - российскую власть, тем, что она есть. Наполовину на стороне народа и общества, а наполовину на какой-то своей, полностью оторванной от народа и общества стороне. До самого последнего времени такая двойственность работала. Но теперь перестала. Точнее, перестает. Вот-вот перестанет.
В действиях милиции (завтрашней полиции) было заметно колебание. Они не были уверены, что поступают правильно. Когда в воронок заталкивают «несогласных», нет места недоумению. Но на Манежной они стояли лицом к лицу с такими же, как они (в тот момент, когда не берут взяток и не прогибаются перед коррумпированным начальством). И тень сомнения легла на их лица. Совершенно неполитизированные обычные рядовые русские подростки не могут быть их врагами. Почему же они оказались по разные стороны баррикад?
Мы увидели, что в России нет полноценной партийно-политической системы. Вся социальная жизнь, реальные проблемы общества проходят на совершенно ином этаже, нежели обитают существующие партии - парламентские или нет. Никакого отношения к событиям на Манежной не имеет ни одна из них, и ни у одной из них нет даже теоретической возможности занять какую-то позицию, осуждающую или оправдывающую. Они поступят так, как потребует власть, но сама власть, вероятно, не сразу найдет что сказать. Президент обещал в блоге разобраться «со всеми, кто гадил». Но все дело в том, что никто конкретно и в отдельности не гадил. Гадко стало само по себе, по совокупности. И разбираться надо с совокупностью. Но именно этого-то власть и не хочет брать в голову. И не возьмет, пока не прозвенит последний звонок.
Уже прозвонил
Беда в том, что он уже прозвонил, но его никто не услышал. Он потонул в белом шуме, производимом всеми заинтересованными сторонами. Этот шум заглушает то, что хочет сказать общество. Не гражданское, не надо строить иллюзий, просто общество. Общество, представлять которое взялась русская городская молодежь, живущая на стадионах и улицах.
Люди с советским бэкграундом могут отнестись к происходящему по-разному. Но сделать что-то они не в силах, им мешают культура и страх. Постепенно эту советскую культуру, в том числе и интернационалистскую, послушную, осторожную, реформаторы извели, а другой не дали (так как и сами чаще всего не имели). Вот и осталось общество без культуры. И теперь говорит с государством на том языке, которым владеет. На языке удара, броска и грубого незамысловатого лозунга.
Видимо, так будет и впредь.
Александр Дугин, «Однако» # 47 (63), 2010
источник - http://evrazia.org/article/1541
- 1 комментарий
katehonПонедельник - день тяжелый...
- 4 комментария
katehonМихаил Хазин и Михаил Делягин в программе - Это актуально (11.02.2010)
- 19 комментариев
katehonТотальная манипуляция "стадом"
katehonКонспирология стала пошлой
slava94tuxПервая победа "Сибири" в РПЛ!
С почином, клуб! Надеюсь это только начало!
А вы как думаете?- 1 комментарий
katehonЭпический FAIL Утомлённых солнцем 2
- 133 комментария
FendrakarВсе в кино или вам ПИПЕЦ!
- 2 комментария
