«Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» — третий фильм трилогии Роя Андерссона об этом самом человеческом бытии. Как и положено итоговому произведению цикла, эта картина подводит черту под авторскими размышлениями — о мире, о времени, о себе. Как и первые два фильма, этот также отличает необычная структура повествования, разворачивающаяся, подобно кадру, не вширь, а вглубь.
Перед нами проходит ряд почти не связанных между собой сюжетных линий, которые перекликаются не столько действием и содержанием, сколько общими чувствами и смыслом. В центре каждого рассказа — своего рода хармсовский «случай» (дань европейского художника отмечающему столетию русскому авангарду), такой же абсурдный, но скорее смешной, чем страшный.
Спойлер
Абсурд явлен в чётких границах пространства: практически весь фильм снят в интерьерах, где стены в помещениях служат и границами между кадрами (внутри самих кадров монтажа нет), а герои не знают, что происходит с соседями по экрану, и произносят монологи, пользуясь чужими словами. Статичная камера останавливает геометрически выверенное изображение и превращает его в картинку, уравновешенные средние планы подчёркивают строгость повествования, по-скандинавски аскетичное пространство кадра позволяет зрителю сосредоточиться на персонажах. Правда, классичность и правильность в фильме — кажущиеся: абсурд в содержании подчиняет себе и псевдотрадиционную форму. Любая из показанных нам историй порой вызывает смех, взятые все вместе — грустную улыбку. Персонажи действуют с уморительной (и удручающей) серьёзностью, их лица выбелены, как маски, скрывающие даже намёк на подлинную человеческую эмоцию, они повторяют ничего не значащие, но заученные фразы («новых сообщений нет», «это была твоя идея», «рад слышать, что у вас всё хорошо») и перепевают на все лады «Боевой гимн республики», намекая на то, что забыли о своём доме — будь то комната в общежитии или великодержавная Европа, о которой напоминает материализовавшийся призрак короля Карла XII, упрямо повторяющего путь к Полтаве и обратно. Но не только люди неспособны толком проявить свои чувства: искусство тоже оказывается обречено на бесконечное самокопирование: в фильме цитируются и «Кармен» Карлоса Сауры, и «Однажды на Диком Западе» Серджо Леоне, но оставаясь в рамках пародии, не придавая нового смысла происходящему на экране. Как и в прежних своих фильмах, Рой Андерссон и здесь выступает за прямое высказывание, отсюда его подчёркнутый интерес к немного театральному поведению актёров перед камерой, вплоть до их самопрезентации (тонко и точно обыгранной в трагикомической паре коммивояжеров, представляющих никому не нужный товар: «это классика, а вот на это мы возлагаем особые надежды»). Вот только слишком уж трудно воспринимать абсурд всерьёз.
В финале истории перед нами предстаёт образ из стим-панка: новый медный бык в виде причудливого органа, придуманный совместными усилиями человечества, в котором мучаются и погибают потехи белого человека ради темнокожие африканцы.
Каков смысл этого абсурдного мира? Кто здесь может быть нормален? И всё-таки Рой Андерссон даёт ответ на этот вопрос: нормален усомнившийся и почувствовавший свою ответственность человек. Очевидно, мы всё ещё не знаем, с каким мерилом подходить к абсурду в искусстве, особенно если в нём пугающе много общего с нашей реальной жизнью. Но важно помнить: реальность реальнее.
+19
