Большая Тёрка / Мысли / Личная лента 19alex56 /
Очередной подарок преподнёс российскому народу наш любимый Президент. На днях он ездил в Европу на саммит, где объявил, что Россия готова помочь измученному кризисом европейскому сообществу. Сумма для богатой России пустячная — всего то 10 миллиардов долларов!
При этом бедная, несчастная Британия категорически отказалась внести даже пару шиллингов.
Вспоминается сюжет из «Двенадцати стульев». На аукционе идёт продажа мебельного гарнитура мастера Гамбса. Называются цифры: 100 руб, 110 руб, — и тут, как гром, звучит голос Остапа Бендера: — Двести!
Ой, как далеко Бендеру до Президента...
Ктулху съел этот комментарий 17 марта в 12:55
19alex56, так ведь нынче в Европе все через одного как Паниковский себя ведут. ))
Но, кстати:
...
Уподобляя в прошлом обзоре план спасения Греции скотчу на лобовом стекле самолёта, мы не думали, что сравнение заработает сразу – едва обсохли чернила на тексте "судьбоносной" программы ЕС, афинский премьер Папандреу вдруг решил посоветоваться с народом, объявив референдум; поскольку греки настроены мрачно против дальнейших урезаний зарплат и занятости, судьба голосования очевидна. Евро-чиновники высказывались синхронно: Саркози "испугался", глава СвДП Германии Брюдерле "пришёл в раздражение" – и даже греческий министр финансов Венизелос возмущённо заметил, что с ним следовало бы посоветоваться. Затем структуры ЕС вкупе с МВФ дали ясно понять, что пока плебисцит не пройдёт, Греция не увидит никаких денег – в том числе и уже выписанных ей 8 млрд. евро очередного транша. Меж тем, уже в середине ноября греки должны погасить облигаций на 3.6 млрд. – и если на это у них деньги есть, то дальше совсем пусто: оставшиеся до конца года 12.1 млрд. евро выкупа оплатить нечем. Провидя неизбежное, евро-чиновники сменили риторику: глава Еврогруппы Юнкер дал понять, что не стоит удерживать Грецию в еврозоне "любой ценой" – и пора заняться минимизацией последствий "афинских развалин", появление которых всё более вероятно. И тут возник Папандреу на белом коне: он заявил, что просто... пошутил – мол, оппозиция повела себя конструктивно, чего он и добивался: и референдум более не нужен. Немая сцена...
Не остались в стороне прочие страдальцы. Португалия просит ЕС, ЕЦБ и МВФ смягчить условия выдачи помощи в 78 млрд. евро: мол, не стоит жёстко урезать расходы бюджета – мы и так стараемся; подумаешь, ежегодный дефицит казны в 10% ВВП – сущая безделица. Лиссабон обратился и к Вашингтону с просьбой помочь Европе; Париж просит Пекин; все страны еврозоны с надеждой смотрят на Токио – там хотят создать фонд для вложений в иностранные активы (что ослабит йену), но вовсе не желают терять при этом деньги, поэтому высказывается осторожно. Призывные взгляды на БРИК бесплодны: Бразилия и Россия дали понять, что готовы помочь только в масштабах своего участия в МВФ – чего, конечно, недостаточно. Берлускони не договорился о пенсионной реформе и бюджетном секвестре и политически "подвис"; доходности итальянских облигаций пробили прежние пики – пришлось ЕЦБ (во главе с итальянцем Драги, напомним) усилить покупки римских бондов. Впрочем, до греков тут далеко – у тех 2-летние бумаги добрались почти до 100% годовых: российский 1998 год всё ближе. У французов тоже облигации валятся – зато у немцев нечаянная радость: они вдруг нашли в закромах 55 млрд. евро, невесть как затерявшиеся в ходе бюджетного процесса. "Эх, нам бы так!" – завистливо вздыхают в Лондоне: дыра в их казне больше португальской, несмотря на "жёсткую экономию" – Казначейство хочет отменить инфляционную индексацию социальных выплат; эдак скоро оно дойдёт до мысли, что наибольшая экономия случится, если пенсионеры и больные вовсе вымрут.
...
Обзор мировых рынков за 30 октября - 5 ноября 2011 года
полный текст здесь - http://worldcrisis.ru/crisis/912006
Это ещё цветочки. Вот вступят нас в ВТО - вот тогда и ягодки зреть начнуть.
Salmon, куда уж проще?)) Южная Европа все как один Паниковские а-ля "дай миллион". Греция вообще как Воробьянинов после аукциона: )))
далее развёрнутая цитата - не смог сдержаться)):– Продано, – сказал аукционист. – Барышня! В четвертом раду справа.
– Ну, председатель, эффектно? – спросил Остап. – Что бы, интересно знать, вы делали без технического руководителя?
Ипполит Матвеевич счастливо ухнул. К ним рысью приближалась барышня.
– Вы купили стулья?
– Мы! – воскликнул долго сдерживавшийся Ипполит Матвеевич. – Мы, мы. Когда их можно будет взять?
– А когда хотите. Хоть сейчас!
Мотив «Ходите, вы всюду бродите» бешено запрыгал в голове Ипполита Матвеевича. Наши стулья, наши, наши, наши! Об этом кричал весь его организм. «Наши!» – кричала печень. «Наши!» – подтверждала слепая кишка.
Он так обрадовался, что у него в самых неожиданных местах объявились пульсы. Все это вибрировало, раскачивалось и трещало под напором неслыханного счастья. Стал виден поезд, приближающийся к Сен-Готарду. На открытой площадке последнего вагона стоял Ипполит Матвеевич Воробьянинов в белых брюках и курил сигару. Эдельвейсы тихо падали на его голову, снова украшенную блестящей алюминиевой сединой. Ипполит Матвеевич катил в Эдем.
– А почему же двести тридцать, а не двести? – услышал Ипполит Матвеевич.
Это говорил Остап, вертя в руках квитанцию.
– Это включается пятнадцать процентов комиссионного сбора, – ответила барышня.
– Ну, что же делать. Берите.
Остап вытащил бумажник, отсчитал двести рублей и повернулся к главному директору предприятия.
– Гоните тридцать рублей, дражайший, да поживее, не видите – дамочка ждет. Ну?
Ипполит Матвеевич не сделал ни малейшей попытки достать деньги.
– Ну? Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
– У меня нет денег, – пробормотал наконец Ипполит Матвеевич.
– У кого нет? – спросил Остап очень тихо.
– У меня.
– А двести рублей?!
– Я… м-м-м… п-потерял.
Остап посмотрел на Воробьянинова, быстро оценил помятость его лица, зелень щек и раздувшиеся мешки под глазами.
– Дайте деньги! – прошептал он с ненавистью. – Старая сволочь.
– Так вы будете платить? – спросила барышня.
– Одну минуточку, – сказал Остап, чарующе улыбаясь, – маленькая заминка.
Тут очнувшийся Ипполит Матвеевич, [288] разбрызгивая слюну, ворвался в разговор.
– Позвольте! – завопил он. – Почему комиссионный сбор? Мы ничего не знаем о таком сборе! Надо предупреждать. Я отказываюсь платить эти тридцать рублей!
– Хорошо, – сказала барышня кротко, – я сейчас все устрою.
Взяв квитанцию, она унеслась к аукционисту и сказала ему несколько слов. Аукционист сейчас же поднялся. Борода его сверкала под светом сильных электрических ламп.
– По правилам аукционного торга, – звонко заявил он, – лицо, отказывающееся уплатить полную сумму за купленный им предмет, должно покинуть зал! Торг на стулья отменяется.
Изумленные друзья сидели недвижимо.
– Папрашу вас! – сказал аукционист.
Эффект был велик. В публике злобно смеялись. Остап все-таки не вставал. Таких ударов он не испытывал давно.
– Па-апра-ашу вас!
Аукционист пел голосом, не допускающим возражения.
Смех в зале усилился.
И они ушли. Мало кто уходил из аукционного зала с таким горьким чувством. Первым шел Воробьянинов. Согнув прямые костистые плечи, в укоротившемся пиджачке и глупых баронских сапогах, он шел, как журавль, чувствуя за собой теплый дружественный взгляд великого комбинатора.
Концессионеры остановились в комнате, соседней с аукционным залом. Теперь они могли смотреть на торжище только через стеклянную дверь. Путь тут был уже прегражден. Остап дружественно молчал.
– Возмутительные порядки, – трусливо забормотал Ипполит Матвеевич, – форменное безобразие! В милицию на них нужно жаловаться.
Остап молчал.
– Нет, действительно, это ч-черт знает что такое! – продолжал горячиться Воробьянинов. – Дерут с трудящихся втридорога. Ей-Богу!.. За какие-то подержанные десять стульев двести тридцать рублей. С ума сойти…
– Да, – деревянно сказал Остап.
– Правда? – переспросил Воробьянинов. – С ума сойти можно!..
– Можно.
Остап подошел к Воробьянинову вплотную и, оглянувшись по сторонам, дал предводителю короткий, сильный и незаметный для постороннего глаза удар в бок.
– Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
Ипполит Матвеевич за все время экзекуции не издал ни звука.
Со стороны могло показаться, что почтительный сын разговаривает с отцом, только отец слишком оживленно трясет головой.
– Ну, теперь пошел вон!
Остап повернулся спиной к директору предприятия и стал смотреть в аукционный зал. Через минуту он повернулся. Ипполит Матвеевич все еще стоял позади, сложив руки по швам.
– Ах, вы еще здесь, душа общества? Пошел! Ну?
.
Или ты про что?
Это же не экономика - это спектакль. Они (современные европейские политики) даже не пытаются обсуждать что делать в стратегическом плане. Исключительно сиюминутные конвульсивные реакции. Полная интеллектуальная импотенция и дебилизм.
Запасайся попкорном и наслаждайся крахом либерального миропорядка и сменой элит)))
У ЭТИХ элит бесславный конец:
- Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы от партии кадетов.
(Кадеты в своё время, как ЕдРо сейчас, пытались заморозить и затормозить любое разумное развитие и в конце концов тоже приложили руку к провоцированию революционных настроений.)
Я думаю, мы ещё на нашей жизни увидим в Европе торжество единственной проверенной временем исконно европейской ценности - фашизма.
Запасайся попкорном и наслаждайся крахом либерального миропорядка и сменой элит)))
katehon, мои либеральные взгляды не позволяют наслаждаться крахом либерального миропорядка, но откровенно говоря я бы не назвал европейские страны либеральными до мозга костей. Демократическими тоже с натяжкой. Ну это моя точка зрения, возможно дело в моем личном толковании политических терминов...