Я сидел и ел мел. За окном спал вокзал. Зеленел и мутнел Город. Мой язык замерзал. Семь извилин свились В плотную мыслеткань Возле рта пар повис И застыл. Я его изорвал И скомандовал: «Встань! Соберись и иди! Будь! Дрожи! Существуй!» Никого не родил Из своих хриплых слов Повалился без сил И увидел, что мир, Это плоть, мясо снов. И почувствовал, что И меня кто‑то снит. Моя юная смерть. У нее гайморит, Она жутко храпит.
−3
