что он объявил лампаду мистеру Крабу и со всей наглостью назвал его «ослом». Мистер Краб уверяет меня, что если я когда-нибудь захочу высказать свое мнение о Gz, я смогу использовать страницы «Лизак» без ограничений. Между тем, поскольку более чем вероятно, что Гиз будет нападать на меня за публикацию сочинения, конкурирующего с его Одой Бобу Советы, он (г-н Краб) обязуется защищать мои личные и личные интересы. Если он не сможет сделать из меня человека сразу, это не будет его (мистер Краб) ошибкой. В этот момент мистер Краб прервал свой дискурс (чью последнюю часть я не совсем понял), поэтому я застенчиво намекнул на плату за мою оду. Я имел право ожидать справедливого платежа на основании объявления на обложке «Лизак», в котором этот («Лизак») заявил, что «всегда требует от авторов привилегии платить им непомерные сборы за все, что появилось в печати, и что он платит иногда больше» за одно короткое стихотворение, чем они тратят на эти цели «Koszalki-Opalka», «Krzykacz» и «Goose Greedy» в течение всего года. Когда я обменялся словом «гонорар», мистер Краб сначала широко раскрыл глаза, затем широко открыл рот, сделав его очень расстроенной, пожилой, крякающей уткой, и в таком состоянии он продолжал (иногда прижимая руки ко лбу движением, выражающим неизмеримое изумление) пока я не закончил говорить. Затем он опустился на стул, словно потерял все силы, и неосознанно опустил руки, но его рот все еще был открыт, словно утка. И когда я наблюдал, как эти тревожные симптомы ошеломлены, он внезапно вскочил на ноги и побежал к колоколу, висящему на веревке; но когда он добрался до него, он, очевидно, изменил намерения (какими бы они ни были), внезапно нырнул под стол и сразу же появился с палкой в руке. Но когда он поднял палку (я понятия не имею, для чего она), на его лице мелькнула легкая улыбка. Еще одна секунда, и мистер Краб спокойно сидел в кресле. «Дорогой сэр, - сказал он, - вы должны быть очень молоды?» Думаю очень много? Я признался, объяснив, что мне еще не было пятнадцати. - Отлично! Он плакал. - Теперь я все понимаю, вам не нужно больше ничего добавлять! Но вернемся к вопросу о вашей плате. То, что вы сказали минуту назад, очень правильно, просто очень правильно. Только ... ох ... ох ... наш журнал не имеет привычки платить за первую опубликованную работу. Вы поняли меня, а? На самом деле, в этом случае мы принимающая сторона (подчеркивая слово «получающий», мистер Краб вежливо улыбнулся). - Мы обычно получаем деньги за публикацию дебютов, особенно стихов. И, мой дорогой сэр, наш журнал придерживается принципа не воздерживаться от того, что во Франции мы называем argent comptant4. Я уверен, что вы меня поняли. После четверти или двух - или года или двух - со дня публикации без малейших возражений мы обязуемся уплатить пошлину в течение девяти месяцев, при условии, что мы можем все устроить так, чтобы быть уверенными в банкротстве в течение шести месяцев. Я глубоко убежден, мой дорогой Господь, что это объяснение полностью твое
−15
